26 июля 1951 года родилась Нина Юрьевна Искренко. Скончалась 14 февраля 1995 года.

* * *

она поцеловала его в подушку
а он поцеловал ее в край пододеяльника
а она поцеловала его в наволочку
а он ее в последнюю горящую лампочку в люстре
она вытянувшись поцеловала его в спинку стула
а он наклонившись поцеловал ее в ручку кресла
тогда она изловчилась и поцеловала его
в кнопку будильника
а он тут же поцеловал ее
в дверцу холодильника
ах так — она немедленно поцеловала его в скатерть
а он заметил что скатерть уже в прачечной
и как бы между прочим
поцеловал ее в замочную скважину
она тут же поцеловала его в зонтик
зонтик раскрылся и улетел
и ему ничего не оставалось как
поцеловать ее в мыльницу
которая вся пошла пузырями
и уплыла в Средиземное море
но она не растерялась
и поцеловала его в светофор
загорелся красный свет и он
не переходя улицу
поцеловал ее в яблочный мармелад
она стала целовать его
всего перемазанного мармеладом
и в хвост и в гриву
и в витрину Елисеевского гастронома
и в компьютер «Макинтош»
а он нарочно подставлял ей то одну
то другую ланиту дискету
не забывая при этом целовать ее в каждый
кохиноровский карандаш
и в каждый смычок
Государственного симфонического оркестра
под руководством Геннадия Рождественского
в каждый волосок каждого смычка
исполняющего верхнее до-диез-бемоль
с тремя точками
и выматывающим душу фермато
переходящим в тремоло литавр
РРРРРРРРррррррр
она поцеловала его в литр кваса
и белый коралл в керамической кружке на подоконнике
и сказала — Господи, мы совсем с ума сошли
надо же огурцы сажать
и на стол накрывать — сейчас гости придут
а у нас конь не валялся
и даже НЕ ПРО-ПЫ-ЛЕ-СО-ШЕ-НО!
он сказал — конечно конечно
вскочил на пылесос
посадил ее перед собой
дернул поводья и нажал кнопку ПУСК
и — ААААААААаааааааааааааа
вскачь полетели они
в сине-зеленом мокром снеге
в развевающихся крылатках
шитых бисером российских новостей
и отороченных по краю сельдереем
и укропом в четыре карата
и еще тридцать две с половиной минуты
стекленели от медно-ковыльного ветра в ушах
вшиваясь торпедой под кожу
искаженного в целом пространства
и беспрестанно изо всех сил целуя друг друга
в начищенные купола
Троице-Сергиевой Лавры

11 апреля 1993

* * *

Не стоишь ты моей любви
великой и ужасной
Стояла церковь на траве
Катился гром небесный
Горели сучья перед сном
Ходил пожарник грустный
Но не хватало нам вот-вот
великой и ужасной

* * *

сидит еврей и что-то пишет
в автобусе сидит и пишет
в автобусе листая книгу
с изображением другого
еврея на обложке
ну вот посмотрит в бок и пишет
потом в окно и снова пишет
и так спокойно и я бы даже сказала мудро
без аффектации (вот дескать я писатель)
а так увидел понял чирк
(а может он и не еврей)
а рядом русский — еле дышит
вздохнет и снова еле дышит
моргает морщится икает
куда-то вглубь себя в потемки
души своей неосветленной
глаза закроет — как не дышит
моргнет и снова вглубь икает
автобус дернет — он страдает
как дернет — морщится не дышит
икает только морщится ну вот
вот так они и едут рядом
страданье с мудростью бок о бок
в автобусе на сдвоенном сиденье
сидят и едут едут едут
две мудрости и два страданья
ну вот

12 декабря 1991

* * *

Если я заржавею
к врачам обращаться не стану
Обращусь я в Металлоремонт
или может быть сразу в Утиль
А потом обращусь я в болванку
в уключину в скважину в дрель
А потом в придорожную красную пыль
А потом уж потом в лебединую белую стаю

Декабрь 1993

25 июля родился Евгений Леонидович Кропивницкий (1893 — 1979).

* * *

Вспомнил о Ларисе —
Экая красотка!
Подумал о Раисе,
Выпил стакан водки.

Улыбнулся глупо,
Поправил усы.
Съел кусочек трупа
В виде колбасы.

1938

* * *

Уже декабрь, а снега нет
И грязь все продолжается,
И ноги разъезжаются.
Настал декабрь, а снега нет —
И каждый раздражается,
Ругается, что снега нет.
И снега дожидается.
Когда же снег? — А снега нет
И грязь все продолжается.

1939

Месть

Смята белая перина,
В душной комнате тепло.
После сцены балерина,
Коновалова Ирина,
Парамоновой назло
Пригласила Иванова —
И теперь он пьян и спит…
Ночь в окно глядит сурово,
Острый серп, как нож торчит.

1939

У бака

У мусорного бака,
У стока мутных рек,
Голодный, как собака,
Оборвыш-человек.

Внизу огромный город —
Исчадье зол и бед.
Томит бродягу голод —
Ему спасенья нет.

У этого у бака,
Быть может (как то знать?),
Голодный, как собака
Приплелся умирать.

Вдали туманно небо —
Гигантский город там.
Бродяге только б хлеба,
Хотя бы килограмм.

Почесывает руку…
От муки глада нем…
Таит глухую муку
И тайно грезит: ем!

1942

* * *

Приходил художник Замараев,
Не одобрил живопись мою…
И стою один я у сараев,
И стихи печальные пою.

Поглядел художник Замараев
И нашел, что все совсем не так.
Объяснял мне долго Замараев,
Что писать мне следует и как.

Я стою печальный у сараев
И стихи печальные пою.
Караул! Художник Замараев
Не одобрил живопись мою!

1973

Совет поэтам

Длинные стихи
Читать трудно
И нудно.

Пишите короткие стихи.
В них меньше вздора
И прочесть их можно скоро.

1965

24 июля 1909 года родился Николай Павлович Гронский. При невыясненных обстоятельствах был сбит поездом парижского метро утром 21 ноября 1934 года.

Из поэмы «Сион и Синай»

Горное утро

В. Д.

Шатрами гордости,
Снегами нежности
Час горной бодрости,
Час горной свежести

Течет долинами,
Струясь прохладами,
Клубясь сединами
Над водопадами.

Долины синие,
Туманы белые,
Снега, как скинии —
— Дерзайте, смелые! —

Сон смутный утренний,
Глаза голублены
Руками смуглыми
Моей возлюбленной.

И сны и волосы
Мы ночью спутали.
— Вставай-ка, молодость,
В угоду юности.

Любовь — до завтрего,
Стихи — до вечера,
Мы нынче празднуем
Снега и глетчеры.

Мы нынче равные,
Одеждой схожие,
И горной славою
И смуглой кожею.

К тревоге глаз Твоих
Я стал безжалостным
В шелках опасности,
В ремнях усталости.

Дыханью гордости
Легко над безднами
В час горной бодрости,
В час горной свежести.

Скал искушения,
Бесплодность райская…
Песнь восхождения,
Стихи синайские.

1932, Bellevue-Allemont

Авиатор

IX

Как стилосом! — не воск, — гранит, довольно.
Изжито, óтжито, — не зажило, — прощай.
Такая боль, что мне уже не больно,
Как мертвому, — отчаль моя печаль.

Как мертвому, как стертому с скрижали.
Как смертному с бессмертною душой
Расставшемуся. Остаются дали,
Сердечный стук, моторов перебой.

Ревнитель скорости, — не отмечает счётчик
Падений сердца, — замирающая трель.
Пусть помнит в небе каждый, каждый летчик,
Что мать его осталась на земле.

В пустыне сердца нет. Тебе, наследник,
Звук слова женщина изгнать, изъять, не знать.
Быть может ангелы и только в час последний:
«Есть слово женщина и это значит — мать.»

1932

Михаил Черниговский и Александр Невский

8.

Глядится черными очами
Кругом вода лесных болот.
Там колдуны над мертвецами
Творят по елям черных ход.

Не слышно звону, — за лесами
Вороний грай да топоры,
И прижимает князь перстами
К груди зашитые Дары.

Из хвойных стран великолепий,
Зубчатый оставляя бор,
Он выехал, — открылись степи:
Из края в край, простор в простор.

Свершайтесь, огненные чары,
Гори, заката полоса.
По степи стелются пожары,
Горят на севере леса.

И едет он по степи дикой,
Счёт потеряв ночам и дням,
И кажет ночью путь великий
Звезда по древним ковылям.

Раз было к ночи: будто плачет
Земля, — не близко ль ханский стан?
Вот замер конь, храпит и скачет,
И выезжает на курган.

От голой головы кургана,
Как море, ширилась пред ним
Орда татар и ставка хана
И над Ордой великий дым.

И над Ордою Золотою,
Как некий взор, заката луч
Пронзал священною стрелою
Драконов потемневших туч.

Meudon 1933-34, Париж