Стихотворение дня

поэтический календарь

Александр Радищев

31 августа родился Александр Николаевич Радищев (1749 — 1802).

aleksandr-raditshev

Вольность

31

Господню волю исполняя,
До встока солнца на полях
Скупую ниву раздирая,
Волы томились на браздах;
Как мачиха к чуждоутробным
Исходит с видом всегда злобным,
Рабам так нива мзду дает.
Но дух свободы ниву греет,
Бесслезно поле вмиг тучнеет;
Себе всяк сеет, себе жнет.

32

Исполнив круг дневной работы
Свободный муж домой спешит;
Невинно сердце, без заботы,
В объятиях супружних спит;
Не господа рукой надменна,
Ему для казни подаренна,
Невинных жертв чтоб размножал;
Любовию вождаем нежной,
На сердце брак воздвиг надежной,
Помощницу себе избрал.

33

Он любит, и любим он ею;
Труды – веселье, пот – роса,
Что жизненностию своею
Плодит луга, поля, леса;
Вершин блаженства достигают;
Горячность их плодом стягчают
Всещедра бога, в простоте,
Безбедны дойдут до кончины,
Не зная алчной десятины,
Птенцев что кормит в наготе.

45

О! вы, счастливые народы,
Где случай вольность даровал!
Блюдите дар благой природы,
В сердцах что вечный начертал.
Се хлябь разверстая, цветами
Усыпанная, под ногами
У вас, готова вас сглотить.
Не забывай ни на минуту,
Что крепость сил в немощность люту,
Что свет во тьму льзя претворить.

51

Из недр развалины огромной,
Среди огней, кровавых рек,
Средь глада, зверства, язвы темной,
Что лютый дух властей возжег —
Возникнут малые светила;
Незыблемы свои кормила
Украсят дружества венцем,
На пользу всех ладью направят,
И волка хищного задавят,
Что чтил слепец своим отцем.

52

Но не приспе еще година,
Не совершилися судьбы;
Вдали, вдали еще кончина,
Когда иссякнут все беды!
Встрещат заклепы тяжкой ночи;
Упруга власть, собрав все мочи,
Вкатяся где потщится пасть,
Да грузным махом вся раздавит,
И стражу к словеси приставит,
Да будет горшая напасть.


<1781 – 1783>

15

Александр Аронов

30 августа родился Александр Яковлевич Аронов (1934 — 2001).

Кьеркегор и Бог

Кьеркегор говорит: — Бога нет!
Это очень обидело Бога.
— Ну, пошло, надоело, привет!
Это как это так — меня нет?
Докажи! Но, пожалуйста, строго.

Кьеркегор говорит: — Посмотрю,
Для начала задачку подкину.
Ты верни-ка мне Ольсен Регину,
Молодую невесту мою.

А вокруг все народы стоят,
Возле Господа и Кьеркегора,
И следят за течением спора,
Затаивши дыханье следят.

Напрягает все силы Господь,
Тьму проблем на ходу разрешает
И без времени падшую плоть
Поднимает со дна, воскрешает.

Рукоплещут насельники кущ,
Нет у свиты небесной вопросов:
— Видишь, наш Господин всемогущ!
Значит, Бог он, ты видишь, философ.

Смотрят люди с деревьев и с гор,
С перекрёстка и с крыши вокзала…
— Но ещё, — говорит Кьеркегор, —
Нам Регина своё не сказала.

Тут Регина, восстав среди дня,
Потянулась, в томленье ли, в неге ль:
— Если вы воскресили меня,
Где же муж мой, где добрый мой Шлегель?

— Так-так-так, ты меня обманул, —
Кьеркегор констатирует сухо. —
Ты не Бог. Это всё показуха.
Воскресив, ты её не вернул!

Бог опять поднапрягся в тиши.
Он на лбу собирает морщины
И у женщины той из души
Изымает он облик мужчины.

— Где была я, мой друг, до сих пор?
Как жила без тебя — неизвестно.
Кьеркегор, это ты, Кьеркегор? —
Говорит Кьеркегору невеста.

И притихли народы вокруг.
Человечество пот отирает.
Овладел им ужасный испуг:
Неужели мудрец проиграет?

Кьеркегор говорит:
— Болтовня.
Это снова не хлеб, а мякина.
Если любит Регина меня —
То какая же это Регина?

И вздохнули народы. В свой срок
Их война или труд призывает.
И печально задумался Бог:
«Да, пожалуй, меня не бывает».

Пророк

Он жил без хлеба и пощады.
Но, в наше заходя село.
Встречал он, как само тепло,
Улыбки добрые и взгляды,
И много легче время шло,
А мы и вправду были рады —
Но вот зеркальное стекло:
А мы и вправду были рады,
И много легче время шло.
Улыбки добрые и взгляды
Встречал он, как само тепло,
Но, в наше заходя село,
Он жил без хлеба и пощады.

Хайфа. Лагерь для переселенцев

О чем ты там, польская, плачешь, еврейка,
В приюте, под пальмой, где стол и скамейка,
Дареный букварь, и очки, и оправа,
И буквы, в тетрадку входящие справа?
Студентик, учитель, пан будущий ребе,
Так громко толкует о хляби и хлебе,
О том, как скиталась ты в странах нежарких
Две тысячи трудных и семьдесят жалких.
Прошло две войны. Унесло два семейства.
Каникулы. Кончились оба семестра.
Ты выучишь иврит, и столько увидишь,
Забудешь и польский, и нищий свой идиш,
И ешь ты, и пьешь, и ни гроша не платишь,
Читаешь, и пишешь — и что же ты плачешь?
По мебели, на шести метрах в избытке,
По старой соседке антисемитке.

99

Елена Элтанг

Вчера был день рождения у Елены Элтанг.

пушкин trip

поэзиядолжнабытьglueпоэзиядолжнабытьvata
скосив зеницы на иглу мой спутник молвил виновато
не разрешать не утешать а клеить рукописи рваной
края и в мертвый рот дышать и хлопком забивая рану
облиться вишней дочерна и пересохнуть всей гортанью
и к малой помощи вина прибегнув выдрать состраданье

поэзия тебе должна? долженствованье неоплатно
когда пустившись в путь одна ты понимаешь что обратно
дороги нет но нет и дна — нет ада слышишь ариадна
твоих тесеев имена здесь украшают вход парадный
и то что держишь ты за нить о шелкопрядка бедолага
ни удержать ни удлинить а дальше чистая бумага

usque ad finem

Мне не по росту выдали тебя.
Ты мне велик, свободен, безразмерен,
но я молчу, вязанье теребя,
о мой язык, ты так в себе растерян,
что я вяжу, я — связь, я вязкость дня
тебе должна навязывать, иначе
чужим пальто ты свалишься с меня,
и я вяжу, так просто напортачить:
петля скользнет, погнется ли крючок,
и все не в лад, хоть тресни от досады,
а мне бы сладкий, быстрый язычок,
в котором нет ни опия, ни яду,
о как бы с ним мы жили без забот,
всё изведя постылое вязанье,
язык любя, язык пуская в ход
для экивоков, легких, как лобзанье,
для тех бесед, что заполночь, что всласть,
для тех, что под шато, сотерн, малагу,
когда б не эта сумрачная власть,
как поводок, без коего ни шагу,

о как бы я бесстыдно сорвалась

перебирать

Боли голова, поколе горят волоса.
В. Даль

перебирать неспелую бруснику
над деревянным дедовым лотком
cлыть вероникой но остыть и сникнуть
небесный волос спрятав под платком
перебирать приданым червоточным
как войлок молью траченных чулок
всей прошлогодней выморочной почты
цветущий почерк писарский и слог

того гляди торговец разноглазый
бог мелочей заявится во двор
перебирая перышки и стразы
прядя крутя галантный разговор
всучит на поднизь бисер негодящий
а приберет смеясь четвертачок
глаз янычарский светит как из чащи
и западает клавишей зрачок

* * *

дитя моё нас ожидает ад
нас не полюбят нас уже не любят
за то что мы с тобой шаман и бубен
харон и лодка конь и конокрад
с какого дня мы знаем: небеса —
наш прежний флигель малая морская
где вероника сушит волоса
над газовой конфоркой распуская
еще наверно токсово во мхах
где ты была ужиной королевой
и твой отец носил нас на руках
тебя на правой а меня на левой
с какого дна мы смотрим в эту синь
уверены что смотрят в нас оттуда
отец и дом и лодка и запруда?
но нету сил вглядеться нету сил

96