21 декабря родился Сергей Дмитриевич Спасский (1898 — 1956).

* * *

Законопатив ставней ночь,
Мы время сходимся толочь.
Заботам дня наперекор,
Судьбе наперехлест
Мяукающий, крепни, хор,
Греми, чердачный тост.
Один из нас пойдет к стене,
Другой споткнется на войне,
Тот в ноздри наберет песок,
Тому набьется снег в висок.
Не трать минут по пустякам,
Дверь наглухо закрой.
Скрипят столы, блестит стакан
Стеклянною дырой.
Ночь ходит по двору с ружьем,
Дежурит звезд патруль.
Виват, друзья! За меткость пьем
Для нас отлитых пуль!
За смерть с продавленным лицом
В метели, как в платке.
За равенство перед свинцом
И братство в сыпняке!

<1931>

Рассвет

Метался день. Копыта били камень.
Трамвай бряцал железом и стеклом.
И билась ночь под гнутыми смычками
В цветном кафе над залитым столом.
И — отошла. Отвеялась.
Довольно.
Ни обольщений, ни обиды — нет.
Иду домой.
Всё — просто. Всё — не больно.
В просторном небе яснится рассвет.
Он просквозит молочно-синим паром.
И, лёгких листьев распустив волну,
Как хорошо отчаливать бульваром
В его внимательную вышину.
Да, счастье — вот.
Ему нельзя быть ближе.
Его язык прозрачен и знаком.
Оно молчаньем высветляет крыши
И на лицо ложится ветерком.

1924

* * *

За сменами смены, за брёвнами брёвна.
В окошках лесов отразились леса.
И, как на рисунке, линейны и ровны
И будто кристаллы цехов корпуса.
Их трудно осмысливать. И, беспокоясь,
Их профили трудно придвинуть к стиху.
Они, как взбесившийся каменный поезд,
Сорвавшийся с рельс и застрявший во мху.
Но тут не сравненья летучий осколок
Осветит окрестность, как метеорит,
Тут рёбра земли осязает геолог,
Тут — экономист свою правду творит.
И значит — барак приседает, как заяц,
К холму. А на завтра дороги тесны
Лесные для толп. И завод, прорезаясь,
Выходит из сосен, как зуб из десны.

1930

Говорит безработный

Я стою. Две руки у меня,
Две ноги. Не урод. Не калека.
Я родился с лицом человека.
Разве мир для меня — западня?
Разве кровь моя — странная смесь
Из особенных шариков в теле,
Что я должен быть съеденным. Весь.
Чтоб лишь кости в зубах прохрустели.
Разве жизнь я не смею беречь?

Я — не волк, не крапива, не камень…
Я вскопал эту землю руками.
У меня — расчленённая речь.
Впрочем, дело не в доводах. Спор
Не о точном значеньи понятья.
Я без крова, без платы, без платья.
Я сметён, словно мусор, на двор,
Выдран сорной травою из грядок,
Слит в трубу загрязнённой водой…

Если это законный порядок,
То — к расстрелу порядок такой.

* * *

Ребенок вдруг заплакал ночью
Без слов. И снова стих.
Я встал. Как жизнь видна воочью
В ее правах простых.
Я выглянул в окно, по пояс
Уйдя во тьму. Вдали
Чуть прожурчал, как речка, поезд
На том краю земли.
Стук осторожный молотилки
Катился от полей.
Звезд тихо сеялись опилки
На вышки тополей.
Ночь подошла вплотную к дому,
Касается лица.
…И просто жизнь отдать другому
Без страха. Без конца.

1939