Стихотворение дня

поэтический календарь

Марк Тарловский

2 августа родился Марк Ариевич Тарловский (1902 — 1952).

mark-tarlovskiy

Косноязычье

Валунами созвучий,
Водопадами строк
Рвется дух мой ревучий
Через горный отрог.

Строг и невыразим ты,
Жесткий мой матерьял:
Несговорчива Мзымта,
Замкнут дымный Дарьял.

И в цепях пораженья,
Напряженно-немой,
Прометеевой тенью
Голос корчится мой;

Тщится косноязычье
Печень-речь мою съесть.
Это — коршунья, сычья,
Олимпийская месть.

На альпийские травы
И на глетчерный лед
Крутоклювой расправы
Молчаливый полет.

1928

Москва

Столица-идолопоклонница,
Кликуша и ворожея, —
Моя мечта, моя бессонница
И первая любовь моя!

Почти с другого полушария
Мне подмигнули, егоза,
Твои ворованные, карие
Замоскворецкие глаза —

И о тебе, о деревенщине,
На девятнадцатом году
Я размечтался, как о женщине,
Считая деньги на ходу;

А на двадцатом, нерастраченный,
Влюбленный по уши жених,
Я обручился с азиатчиной
Проездов кольчатых твоих,

Где дремлет, ничего не делая,
Трамваями обойдена,
Великолепная, замшелая,
Китайгородская стена,

И с каждым годом все блаженнее,
Все сказочнее с каждым днем
Девическое средостение
Между Лубянкой и Кремлём…

Я знал: пройдет очарование,
И свадебный прогоркнет мёд —
Любовь, готовая заранее,
Меня по-новому займёт,

И я забуду злое марево,
Столицы сонной житиё
Для ярких губ, для взора карего
Живой наместницы её.

1928

Стиль «a la brasse»

Не опасна мне жадная заводь,
Не обидна свобода светил:
Липкий гад научил меня плавать,
Плавный коршун летать научил!

Нет, недаром лягушечью силу
И расчётливость хилой змеи
Унесли в торфяную могилу
Заповедные предки мои…

У запруды, в канун полнолунья
Я шагнул и квакунью спугнул
И к бугру, где нырнула плавунья,
Удивлённую шею пригнул.

Я учился: я видел: рябая
Округлилась вода чертежом,
И, как циркуль, к луне выгребая,
Мудрый гад мой поплыл нагишом.

Ах! Заманчиво влажное ложе,
И конечности дрожью полны,
Будто я земноводное тоже,
Тоже блудный потомок волны.

Над перилами женской купальни
Я размашистой думой нырял
В ту пучину, где пращур мой дальний
Облегчённые жабры ронял;

Я развёл твои руки, подруга,
Окунул и скомандовал «раз!»
Ты на «два!» подтянулась упруго,
А на «три!» поплыла «a la brasse».

Дорогая! Поздравим природу:
Стала мифом родная среда,
Ты лягушкой покинула воду
И Венерой вернулась туда!

1928

28

Бахыт Кенжеев

Сегодня день рождения у Бахыта Шкуруллаевича Кенжеева.

* * *

Я ничего не знаю наперед,
и только мелко вздрагивают губы,
когда февраль печаль сырую льет
на городские плоскости и кубы.

Еще кичимся молодостью мы,
еще хохочем по ночным трамваям,
и в шепотке юродивой зимы
своей судьбы еще не различаем.

Мне хорошо — я все-таки могу,
склонившись в небо с лестничной площадки,
помочь тебе, мышонок на снегу,
поднять тебя, согреть тебя в перчатке.

Но плачешь ты — и жизнь вдвойне страшна,
дымится ночь, лед схватывает руку,
и медленно ступает тишина
сквозь Петербург, похожий на разлуку…

1975

* * *

Переживешь дурные времена,
хлебнешь вины и океанской пены,
солжешь, предашь — и вдруг очнешься на
окраине декабрьской ойкумены.

Пустой собор в строительных лесах.
Добро в мешок собрав неторопливо,
с морскою солью в светлых волосах
ночь-нищенка спускается к заливу.

Ступай за ней, куда глаза глядят,
расплачиваясь с шорохом прибоя…
Не здесь ли разместился зимний ад
для мертвых душ, которым нет покоя,

не здесь ли вьется в ледяной волне
глухой дельфин и как-то виновато
чадит свеча в оставленном окне?
Жизнь хороша, особенно к закату,

и молча смотрит на своих детей,
как Сириус в рождественскую стужу,
дух, отделивший мясо от костей,
твердь — от воды и женщину от — мужа.

* * *

в россии грустная погода
под вечер дождь наутро лед
потом предчувствие распада
и страха медленный полет
струится музыка некстати
стареют парки детвора
играет в прошлое в квадрате
полузабытого двора.

а рядом взрослые большие
они стоят навеселе
они давно уже решили
истлеть в коричневой земле
несутся листья издалека
им тоже страшно одиноко
кружить в сухую пустоту
неслышно тлея на лету

беги из пасмурного плена
светолюбивая сестра
беги не гибни постепенно
в дыму осеннего костра
давно ли было полнолуние
давно ль с ума сходили мы
в россии грустной накануне
прощальной тягостной зимы

ока любила нас когда-то
не размыкая снежных век
но если в чем и виновата
то не признается вовек
лишь наяву и в смертном поле
и бездны мрачной на краю
она играет поневоле
пустую песенку свою

1979

68