8 января был день рождения у Михаила Давидовича Гурвича.

Зимняя сказка

Шел солдат по батарее
Парового отопленья,
Нёс военные трофеи –
Лист капустный и печенье,
А навстречу
В шлеме смятом
С ним на битву мчался конник…
А потом они с солдатом
Взобрались на подоконник.
Посмотрели –
А снаружи
Ветер воет, снег пуржится.
До земли промерзли лужи.
На карнизе стынет птица.
Позабыли про трофеи,
Про победы-пораженья –
Взять бы птицу
К батарее
Парового отопленья!
Тот в стекло мечом стучится,
Этот –
Пикою железной.
Встрепенулась крошка-птица,
Оглянулась –
И исчезла…
И всю ночь стояли рядом
И в окно глядели грустно
Храбрый конник в шлеме смятом
И солдат с листом капустным.

<1991>

Отрочество. Новый год

Застрявшая в прошлом картина
с намеком на поздний рассказ:
безногая девочка Зина
жила в переулке у нас.

Ходила с клюкой и обидой,
смертельной обидой калек.
С хорошею девочкой Лидой
она не встречалась вовек.

Хороших у нас не бывало —
ну, разве что в книжке засек;
продажная девочка Алла,
да спившийся мальчик Васек.

Кто вырос, кто сразу на вынос.
Как прожитый век ни шерсти,
сегодня поди созови нас —
очнется один из шести.

Не то чтобы тихо и кротко,
но жизнь не пуская вразнос,
я страшное слово “слободка”
в себе, словно пулю, пронес.

А все еще вижу невинный,
тот давний туман и дурман:
с безногою девочкой Зиной
сквозь линзу глядим на экран

и детского ищем резону,
о чем-то беззвучно моля
звезду, осветившую зону
над Спасскою вышкой Кремля.

Открытие станции

Мне девять лет. Построено метро.
Там, под землей, хрустальные колонны.
Ждут поезда. Вокруг от глаз пестро,
и ватники чисты и окрыленны.

Толпа готова перейти на крик,
а кто-то в давке охает и стонет.
Все счастливы, как будто в этот миг
в гробу хрустальном Сталина хоронят.

* * *

Я странный мир увидел наяву —
здесь ничему звучащему не выжить,
здесь если я кого и позову,
то станет звук похожим на канву,
но отзвука по ней уже не вышить.

Здесь если что порой и шелестит,
то струйка дыма вдоль по черепице,
здесь даже птица шепотом свистит,
а ветер листья палые шерстит
беззвучно, будто им все это снится.

Здесь камнем в основании стены
который век не шелохнется время.
Здесь между нами столько тишины,
что до сих пор друг другу не слышны
слова, давно услышанные всеми.

Колыбельная для мизинчика

Однажды мизинец
Пошел в магазинец
И каждому братику
Выбрал гостинец:
Большому пальцу —
Шарик на нитке,
Указательному —
Открытки,
Среднему —
Кукольного человечка,
Безымянному пальцу —
Колечко,
А себе, родному, —
Дрему…
До чего же приятный
Гостинчик —
Засыпай поскорее,
Мизинчик!