Стихотворение дня

поэтический календарь

Михаил Генделев

Сегодня день рождения Михаила Самуэлевича Генделева (1950 — 2009).

Москва, 2005

«Салют». Читает автор

Салют

1

Умру поеду поживать
где
тетка все еще жива

где
после дождичка в четверг
пускают фейерверк

где
вверх стоит вода Нева
оправив руки в кружева

а за
спиною рукова
на бантик или два

где
город с мясом
как пирог

пусть
на
застеленном столе

и
чем сочельник не предлог
чтобы домой навеселе

себе
родному существу
подарок к рождеству

обертку
от медали
которую не дали

фольгу
от шоколада
привет из Ленинграда

2

и то
поеду помирать
где мамы с папою кровать

где
в алом венчики из роз
как Сталин Дед Мороз

и звон стоит от голова
круженья
света белова

и
вся хула и похвала
халва и пахлава

где
из
бенгальского огня

(Господь
не
смей перебивать)

с улыбкой
словно
у меня

(умру
поеду
заживать)

где
улыбаясь словно я
как будто улыбаюсь я

ребенок
смотрит люто
с букетом из салюта

на плитке
шоколада
привет из Ленинграда

3

умру
поеду
поиграть

в
на белых водах
в Ленинград

где я
на эти торжества
сам вроде божества

и я
не отверну лица
в лицо поцеловать отца

вот батюшке награда
а
много и не надо

а
много и не буду
туда смотреть отсюда

сюда
на лилипута
с букетом из салюта

на плитке шоколада
привет
из Ленинграда!

Иерусалим, январь 1998
Куршавель, декабрь 2003

23

Ирина Евса

Вчера в Москве вручена была «Русская премия» — одна из самых престижных литературных наград, учрежденная для иностранных литераторов, пишущих на русском языке. Лауреатом в номинации «Поэзия» стала Ирина Александровна Евса.

irina-evsa

* * *

Он положил мне руку на плечо,
суть ремесла пространно объясняя.
В его янтарный, вспыхнувший зрачок
впорхнула птиц встревоженная стая
и превратилась в крапинки. Пока
он говорил, сгущались облака,
тянуло с гор полынью и тимьяном,
и, на волнах покачиваясь пьяно,
последний катер шел из Судака.

Я думала: «Когда б его рука
покоилась в кармане пиджака,
а губы были сжаты, – четкий профиль
совпал бы с очертанием скалы,
которая в разрез небесной мглы
глядела мрачно, словно Мефистофель».

Но он всё говорил, а речь текла,
как по стволу вишневая смола –
сквозным лучом просвеченная лава.
И в сердцевине розовой ея
уже темнело тельце муравья
с волнистой щепкой, выдвинутой вправо.

И воедино были сведены
кармин луча и сепия волны,
дырявый челн дробящая на части,
и этот странный в белом пиджаке
седой безумец с птицами в зрачке
и загрубелым шрамом на запястье.

* * *

Одушевляя небес немоту, –
вихрь серебра в обескровленной смальте,
дождь превращается в снег на лету,
снег обращается в грязь на асфальте.

Свищет сквозь щели рассохшихся рам
снежной пыльцой, антрацитовой сажей.
Суть превращений, доступная нам, –
смена погоды в пределах пейзажей.

Тени – то розовы, то голубы.
Улицы – то белоснежны, то рыжи.
Линия жизни в пределах судьбы –
тут же. Но я её четко не вижу.

Малые горести детских обид,
старческий хрип над разбитым корытом –
весь, в тесноте копошащийся, быт –
тут же, но слоем волшебным сокрытый.

И облетает младенческий пух,
теплый, как вздох вифлеемского хлева, –
плоть, на лету превращенная в дух
ветром, качнувшим небесное древо.

12

Габдулла Тукай

Сегодня родился Габдулла Тукай (1886 — 1913), народный татарский поэт.

gabdulla-tukay

Переводы М. И. Синельникова

На память

Поэт мой, избранность свою в душе храни, в душе таи,
Скрывай призвание свое, не выдай помыслы свои!

Пусть не узнают нипочем, откуда мощь и разум твой,
Ты, как прозрачные тела, свой образ истинный сокрой.

Свое обличье и наряд всегда меняй, вступая в дом,
Там сумасшедшим обернись, а здесь объявишься шутом.

Смотри, себя не выдавай, веди ничтожный разговор,
Знай улыбайся потому, что неприличен хмурый взор.

Коль о стихах заговорят, речь на другое поверни.
Пусть входит лишь поэт в михраб, святилища не оскверни.

Не делай эту жизнь своей, ищи иное бытие,
Что суета и шум пустой? Поэт, все это — не твое!

Будь кем угодно на земле и выбери наряд любой,
Один я дам тебе совет: остерегайся быть собой!

Чуждайся мелочных забот, к чему поэту их тщета?
Забудет птица небосвод, коль будет в доме заперта.

И не достанется тебе поэта истинный венец,
Коль, звоном золота прельщен, ты измельчаешь под конец.

Так не склоняй же головы пред миром низких — ты велик!
Пусть мир склонится пред тобой, ты — царь, и не ищи владык.

Пусть злые душу омрачат — терпи и оставайся нем,
Таков их жребий, пусть мутят источник святости Земзем!

1908

Михраб — трибуна, с которой в мечети произносят проповедь.
Земзем — священный источник в Мекке.

Пора, вспоминаемая с грустью

Коль наскучит жизнь Иблису, он припоминает рай,
Ну а я, когда устану вижу детства дальний край.

Чище, чем тысячезвонный, быстрый ключ, была душа,
И была, как лист зеленый, жизнь свежа и хороша!

Все легко и лучезарно, и печали не гнетут,
Небо нежно-бирюзово, и земля — как изумруд.

Горьких слез еще не пролил и не знаешь черных дней,
Ты послушен лишь природе и внимаешь только ей.

Каждый цветик — что сестрица, деревцо — как брат родной,
Соловья напев струится, словно детский голос твой.

Полем вспаханным открыта для прекрасного душа,
И горит любовью к солнцу, благодарностью дыша.

Милосердьем бесконечным вся душа полным-полна,
Словно путь для благодати, нисходящей в мир, — она.

Если нищему сумеешь хлеба вынести ломоть,
Ты от счастья онемеешь, радости не побороть.

Вслух читают вечерами — ты живешь в местах своих,
Грустной повести внимаешь — слышишь нежный, звучный стих.

Голос книги сладко льется, убаюкивает он,
И глаза твои закрылись, ты внезапно усыплен.

Спишь спокойно, ну, а если ночью ты проснешься вдруг, —
Тишь… Рассвет еще не скоро. Темнота стоит вокруг.

И тебя охватит жалость, и до утренней поры
Ты оплакиваешь участь и Тахира, и Зухры.

1912

Иблис — дьявол.
Тахир и Зухра — герои восточной сказки-легенды.

13