22 апреля родился Владимир Владимирович Набоков (1899 — 1977).

«К моей юности». Читает автор

К моей юности

Мы с тобою так верили в связь бытия,
но теперь оглянулся я, и удивительно,
до чего ты мне кажешься, юность моя,
по цветам не моей, по чертам недействительной.

Если вдуматься, это как дымка волны
между мной и тобой, между мелью и тонущим;
или вижу столбы и тебя со спины,
как ты прямо в закат на своем полугоночном.

Ты давно уж не я, ты набросок, герой
всякой первой главы, а как долго нам верилось
в непрерывность пути от ложбины сырой
до нагорного вереска.

1938, Париж

* * *

С серого севера
вот пришли эти снимки.

Жизнь успела на все
погасить недоимки.
Знакомое дерево
вырастает из дымки.

Вот на Лугу шоссе.
Дом с колоннами. Оредеж.
Отовсюду почти
мне к себе до сих пор еще
удалось бы пройти.

Так, бывало, купальщикам
на приморском песке
приносится мальчиком
кое-что в кулачке.

Все, от камушка этого
с каймой фиолетовой
до стеклышка матово-
зеленоватого,
он приносит торжественно.

Вот это Батово.
Вот это Рожествено.

20 декабря 1967, Монтре

К России

Отвяжись, я тебя умоляю!
Вечер страшен, гул жизни затих.
Я беспомощен. Я умираю
от слепых наплываний твоих.

Тот, кто вольно отчизну покинул,
волен выть на вершинах о ней,
но теперь я спустился в долину,
и теперь приближаться не смей.

Навсегда я готов затаиться
и без имени жить. Я готов,
чтоб с тобой и во снах не сходиться,
отказаться от всяческих снов;

обескровить себя, искалечить,
не касаться любимейших книг,
променять на любое наречье
все, что есть у меня, — мой язык.

Но зато, о Россия, сквозь слезы,
сквозь траву двух несмежных могил,
сквозь дрожащие пятна березы,
сквозь все то, чем я смолоду жил,

дорогими слепыми глазами
не смотри на меня, пожалей,
не ищи в этой угольной яме,
не нащупывай жизни моей!

Ибо годы прошли и столетья,
и за горе, за муку, за стыд, —
поздно, поздно! — никто не ответит,
и душа никому не простит.

1939, Париж

18 апреля родился Владимир Николаевич Соколов (1928 — 1997).

* * *

Из переулка сразу в сон
Особняков, в роман старинный
И к тишине на именины,
Где каждый снами угощён.

Из переулка сразу в тишь
Ещё торжественней и глубже,
Где тает лист, где блещут лужи,
Где каплет с порыжелых крыш…

Я никогда не забывал
О том, что ты меня любила,
Но всё, что здесь когда-то было,
Всё, что нам флюгер напевал,

Я иначе именовал,
Усталый, пыльный и вокзальный,
Когда ты с нежностью печальной
Приблизилась: ты опоздал.

Из переулка — сразу в путь.
Твой переулок слишком дорог,
В нём тёмных лип столетний шорох
Всё так же просит: не забудь.

Мы жили здесь без гроз, без слёз,
Средь ветхих стен — на слух, на ощупь.
Однажды вышли мы на площадь,
Нас ветер в стороны разнёс.

1956

«Спасибо, музыка, за то». Читает автор, 15 ноября 1976

* * *

Спасибо, музыка, за то,
Что ты меня не оставляешь,
Что ты лица не закрываешь,
Себя не прячешь ни за что.

Спасибо, музыка, за то,
Что ты единственное чудо,
Что ты душа, а не причуда,
Что для кого-то ты ничто.

Спасибо, музыка, за то,
Чего и умным не подделать,
За то спасибо, что никто,
Не знает, что с тобой поделать.

1957

* * *

…Птица малая лесная
А. Пушкин

Все чернила вышли, вся бумага,
Все карандаши.

На краю бузинного оврага
Стой и не дыши.
Сквозь туман просвечивает зелень,
Клейкая пока.
Где–то здесь, среди ее расселин,
Он наверняка.

Вот! Ни с чем, конечно, не сравнимый
Сколок с пенья льдин.
Первый, пробный, но неоспоримый.
Вот еще один.
Вот опять! Раскатисто и тесно.
Тишь… В листах куста
Происходит перемена места —
Веточка не та.

И покуда тишь не раскололась
Льдиною на льду,
Есть во всем
Извечный жаркий голос:
«Что же ты, я жду».
Замиранье целого оврага,
Листьев и души.
Все чернила вышли, вся бумага,
Все карандаши.

1968

* * *

Эта память
Как странное зимнее озеро,
Что зима вплоть до лунок
Совсем заморозила.
И стоишь перед ним.
И боишься весны:
Вдруг оттают
И тайны, и весла, сны.

Это было давно,
В декабре, в феврале.
Все оттает
На новой зеленой земле.
Но опять оживут —
Что нам делать тогда? —
Неприязни,
Замерзшие в те холода.

Эта память
Как странное рыхлое озеро,
Что зима вплоть до лодок
Совсем заморозила.
Продолжался бы март.
Не спешил бы апрель.

Начинается
Первая наша капель.

1967

* * *

Нет сил никаких улыбаться,
Как раньше, с тобой говорить,
На доброе слово сдаваться,
Недоброе слово хулить.

Я все тебе отдал.
И тело,
И душу — до крайнего дня.
Послушай, куда же ты дела,
Куда же ты дела меня?

На узкие листья рябины,
Шумя, налетает закат,
И тучи на нас, как руины
Воздушного замка, летят.

1967

11 апреля 1977 года родился Виктор Германович Иванов (Iванiв). Покончил с собой 25 февраля 2015 года.

«Алеша». Читает автор

Алеша

Проплывают пред глазами пешеходы и земля
А на ней деревья буквой йот и игрек тополя
Наш троллейбус плавно едет прямо по прямой
И сегодня воскресенье летний день и выходной

Мы с товарищем Алешей едем и едим
И едим мороженое впрочем ест его один
Да Алеша мой товарищ и садимся в первый ряд
Нашего кинотеатра «Пионер» стоим в дверях

Впрочем и в кинотеатр на американское кино
Не останусь я с Алешей лучше буду пить вино
Мы в дверях стоим и курим впрочем я один курю
И рассказываю Леше как по-немецки говорю

Говорить я по-немецки только лишь во сне могу
А курю я очень много стало быть занемогу
А Алеша уж не курит занемог и перестал
И в вине бы тож конечно он от друга не отстал

Скажет мама мне жениться внуков надо заводить
И об этом с мамой Леши есть о чем поговорить
Только Леша мой товарищ побледнел и похудел
Ну а я хоть ем не много очень быстро потолстел

Караулят нас болезни и у каждого своя
Хотя раньше пили вместе и курили он и я
А теперь курю и пью я он мороженое ест
И никто и в ус не дует что остались без невест

Видно что по одиночке расставаться надо нам
И несут уже веночки к нашим пох похоронам
Раньше пили мы с ним вместе одному дорога в рай
А другому в расчудесный неветшающий сарай

Может сжалится апостол хлеб один делили мы
И в груди один носили светлый образ Фатимы
И хотя не воевали пусть хоть в праздники войны
я смогу увидеть друга видно нет на нас вины