Стихотворение дня

поэтический календарь

Александр Сопровский

21 октября 1953 года родился Александр Александрович Сопровский (Магергут). Погиб 23 декабря 1990 года — был сбит машиной.

Сопровский с женой Т. Н. Полетаевой

* * *

Когда-нибудь, верша итог делам,
Как бы случайно, в скобках или сноской,
Я возвращусь в первоначальный хлам,
Зовущийся окраиной московской.
Любой пустырь от давешних времён
Мне здесь знаком на радость и на горе,
А чья вина? Я не был здесь рождён —
Но и страна не рождена в позоре.
Никто, как я, не ведал жизни той,
Где от весны к весне, от даты к дате
Такой подробной, бережной тоской
Озёрца луж исходят на закате,
Где всё, что мне привиделось потом —
Пророки, полководцы и поэты —
Всё взращено прекрасным пустырём,
Раскинувшимся за моим двором,
Под грохот железнодорожной Леты,
Где перегаром пахло из канав,
Ночами пьяных укрывал овражек —
И брезжило на трезвых лицах вражьих
Осуществленье смехотворных прав.

Нас нет совсем. Мы вымерли почти.
Мы выжили, мы выросли врагами,
Прокладывая ощупью пути
На родину, что стонет позади,
Мерцая, как звезда за облаками, —
Пока не хлынет царственное пламя,
Чтоб белый свет прикончить и спасти.

1974

* * *

Бесконечная минута.
Времени в обрез.
От заката до салюта —
Поле, воздух, лес.

Небо светлое померкло.
Город — на восток.
До начала фейерверка —
Самый малый срок.

И болотною водою
Поглощён закат.
Нависают темнотою
Волосы и взгляд.

И в соперничестве жутком
Взгляда и небес —
Крайний срок усталым шуткам:
Времени в обрез.

И дрожит трава сырая
За твоей спиной,
И взлетает даль без края
Праздничной волной.

И услышать можно даже,
Как, рождая страх,
С тихим звоном рвётся пряжа
В греческих руках.

И звенят, не затихая,
Зыбкие поля.
Шёпот, лёгкое дыханье,
Воздух и земля, —

И уже почти бесстрастно,
В пустоту скользя —
Небеса, глаза пространства,
Карие глаза.

1974

* * *

За ночью ночь меня всего трясло.
Отряд берёз держал границу леса.
Начало суток, новое число
Меня встречало лязганьем железа.
Неслись с окраин первые шумы,
Гудки гудели, грохотала трасса, —
И думал я: вот-вот увидим мы,
Как от востока светится пространство,
Как вороньё срывается в полёт,
Как небеса расхристаны и сиры…
И молодость — она не в нас живёт,
Но где-то прежде, в молодости мира.
Меж тем поодаль шум иной возник,
Вступала сталь каким-то новым ладом.
Я покидал берёзовый тайник
И торопился к каменным громадам.
И город был сияньем обагрён
Едва заметным, но неоспоримым,
И я входил, как на заре времён,
И шёл — как мытарь Иерусалимом.
Навстречу мне такие же, как я,
Шли люди в озаренье красноватом,
И мы сходились, как одна семья,
Где всякий был родным и виноватым.
Но мы родство таили в бездне глаз.
Движенья были сослепу неловки.
И притекали новые из нас
К автобусной заветной остановке.
Любой дышал, как будто ношу нёс.
Походки тяжки, лица воспалённы.
И вдалеке гремел мусоровоз,
Как будто поступь танковой колонны.
Нечистым газом бил из-под крыла…
Казался воздух огненосней кремня.
Рассвет не шёл. Заканчивалось время,
Дышала вечность, за сердце брала…

1976

* * *

Ноябрьский ветер запахом сосны
Переполняет пасмурные дали.
Что значил этот сон? Бывают сны
Как бы предвестьем ветра и печали.
Проснёшься и начнёшь припоминать
События: ты где-то был, — но где же?
На миг туда вернёшься — и опять
Ты здесь… и возвращаешься всё реже.
Так в этот раз или в какой другой
(Уже не вспомнить и не в этом дело),
Но там был лес, посёлок над рекой,
И синева беззвёздная густела.
Там загоралось первое окно,
Шептались бабки на скамье у дома,
Там шёл мужик и в сумке нёс вино —
Там было всё непрошено знакомо.
Там жили, значит, люди. Я бы мог
(Но веришь, лучше всё-таки не надо)
Приноровить и опыт мой, и слог
К изображенью этого уклада.
Когда б я был тем зудом обуян,
Когда б во мне бесилась кровь дурная,
Я принялся бы сочинять роман,
По мелочам судьбу воссоздавая.
Тогда бы я и жил не наугад,
Расчислив точно города и годы,
И был бы тайным знанием богат,
Как будто шулер — знанием колоды.
Я знал бы меру поступи времён,
Любви, и смерти, и дурному глазу.
Я рассказал бы всё… Но это сон,
А сон не поддаётся пересказу.
А сон — лишь образ, и значенье сна —
Всего только прикосновенье к тайне,
Чтоб жизнь осталась незамутнена,
Как с осенью последнее свиданье.

Ноябрь 1989

219

Евгений Фейерабенд

19 октября родился Евгений Витальевич Фейерабенд (1926 — 1981).

* * *

Цветам опять
Отбоя нет от пчел,
А луг цветаст,
Как праздничный подол.
Но косари
Натачивают косы.
И радость,
И забота в их глазах.
Тут старики —
В старинных картузах,
А молодые —
Сплошь простоволосы.
Вот строятся —
Взмахнуть в единый дых!
Под взмахи кос
Плывут рубахи их,
Как паруса в поход
По сизым росам.
И падает
Сраженная трава,
Подрезанная яростно,
Со свистом,
И точно шепчет
Горькие слова
Степному ветру
И росе зернистой.
Падет трава,
Обнимет землю-мать
И, увядая, безответно тужит,
Что к солнцу ей
Цветов не поднимать
Еще задолго
До осенней стужи,
Что сок ее
Уходит постепенно
И стебли истончаются, шурша.
Не ведает того,
Что станет сеном,
Не понимает слова:
— Хороша!..

Муравей

Уже он чуял —
Пахнет житом,
Но, миной скошен наповал,
Солдат считал себя убитым
И даже глаз не открывал.
И, оглушенный,
Он не слышал,
Как пушки били за рекой
И как в норе копались мыши
Под окровавленной щекой.
Как ездовые драли глотки…
Но вот разведчик-муравей
На лоб солдату слез с пилотки
И заблудился меж бровей.
Он там в испуге заметался,
И, энергичен, полон сил,
Защекотал и затоптался,
И вдруг —
Солдата воскресил.
И тяжело открылись веки,
И смутно глянули зрачки,
И свет забрезжил в человеке,
Поплыл поверх его тоски.
Вздохнул он глубоко и тяжко,
И небо хлынуло в глаза…
И понесла к земле мурашку
Большая круглая слеза.

* * *

Все музыкой наполнено вокруг,
И тишина мелодией чревата —
Недвижная дубрава,
Клен крылатый,
Березник озорной
И мокрый луг
Лишь ветра ждут,
Его искусных рук.
И в чуткой камышинке,
И в реке,
И в озере бездонном,
И в цветке,
И в каждом колоске на хлебном поле,
Незрим и невесом,
Таится звук
И ждет толчка,
Чтоб вырваться на волю.
И зазвучать,
Запеть,
Заплакать вдруг…
Надломленный, пощады просит сук,
А колосок звенит счастливым звоном.
В садах,
Обнявших мягкие холмы,
Слышны листвы редеющей шумы,
А яблоки роняют гулкий стук,
Как будто в пляске радостный каблук
Пошел, пошел дробить
По южным склонам!..
Так редкостно случайна тишина,
Природа вечной музыкой полна,
Как будто переполненная чаша,
Качни — и капли через край сорвутся.
Вся музыкой полна,
Природа ждет.
Подует ветер —
Листья засмеются,
Подует ветер —
Поле запоет!..

Зеркало

Осенний дождь — наследник летних рос
Как будто к лугу мокрому прирос,
И к югу промелькнула птичья стая.
А ты стоишь, не пряча светлых кос,
Сестренка бронзовеющих берез,
Российская девчонка
Золотая.
Да, северному лету краток срок.
Ссутулясь, клен над заводью продрог
И пожелтел,
И листья полетели.
А там из леса в гости жди сорок.
И замутят степную даль
Метели.
Но не впервой!
И год назад село
Сугробами до окон обросло.
И солнце в низких тучах загостилось,
Казалось, никогда не проблеснет!
А ты впитала летнее тепло
И даже в хмурых сумерках
Светилась.
И в журавлиный плачущий отлет,
И в час, когда крепчал декабрьский лед,
Бронею нарастая на окне,
Чтоб в зимний дом рассвету не пробиться,
Ты зеркалом всегда казалась мне,
В которое, скрываясь в вышине,
Каким-то чудом
Солнышко глядится.
Весь день копилась туча грозовая,
Росла за лесом сизою стеной.
Колосья трепетали, призывая
На нашу ниву
Праздник проливной.
Весь день за лесом глухо рокотало,
И приближался гром по временам.
Но все чего-то туче не хватало,
Чтоб через холм перевалиться
К нам.
Пролился дождь на дальние поляны
И вот уходит вдоль заречных сел.
Как будто в гости кто-то долгожданный
Прийти пообещал —
И не пришел.

178

Александр Галич

19 октября 1918 года родился Александр Аркадьевич Гинзбург [Галич]. Погиб при невыясненных обстоятельствах 15 декабря 1977 года в Париже.

Песня про счастье

Ты можешь найти на улице копейку
И купить коробок спичек,
Ты можешь найти две копейки
И позвонить кому-нибудь из автомата,
Ну, а если звонить тебе некому,
Так зачем тебе две копейки?
Не покупать же на две копейки
Два коробка спичек!
А можно вообще обойтись без спичек,
А просто прикурить у прохожего,
И заговорить с этим прохожим,
И познакомиться с этим прохожим
И он даст тебе номер своего телефона,
Чтоб ты позвонил ему из автомата…
Ну как же ты сможешь позвонить ему из автомата
Если у тебя нет двух копеек?!
Так что лучше уж не прикуривать у прохожего,
Лучше просто купить коробок спичек,
Впрочем, и для этого сначала нужно
Найти на улице одну копейку…

<1964>

«Облака». Исполняет автор

Облака

Облака плывут, облака,
Не спеша плывут, как в кино.
А я цыплёнка ем табака,
Я коньячку принял полкило.

Облака плывут в Абакан,
Не спеша плывут облака.
Им тепло, небось, облакам,
А я продрог насквозь, на века!

Я подковой вмёрз в санный след,
В лёд, что я кайлом ковырял!
Ведь недаром я двадцать лет
Протрубил по тем лагерям.

До сих пор в глазах снега наст!
До сих пор в ушах шмона гам!..
Эй, подайте ж мне ананас
И коньячку еще двести грамм!

Облака плывут, облака.
В милый край плывут, в Колыму,
И не нужен им адвокат,
Им амнистия – ни к чему.

Я и сам живу – первый сорт!
Двадцать лет, как день, разменял!
Я в пивной сижу, словно лорд,
И даже зубы есть у меня!

Облака плывут на восход,
Им ни пенсии, ни хлопот…
А мне четвёртого – перевод.
И двадцать третьего – перевод.

И по этим дням, как и я,
Полстраны сидит в кабаках!
И нашей памятью в те края
облака плывут, облака…

И нашей памятью в те края
Облака, плывут, облака…

<1962>

145