* * *
Тоскуя о родных местах
во сне невинном и глубоком,
Ми-22, российский птах,
пустыню измеряет оком.
Смущённый тенью на песке,
рукой железной жмёт гашетку
и зрит плывущей по реке
Оке рябиновую ветку.
Весь — ностальгический порыв,
весь нараспашку и наружу,
душой широкой воспарив,
он замечает рядом душу
той зыбкой тени на песке,
что без кинжала и нагана
летит, как мячик на шнурке
в руке небритого цыгана…
Когда бы старшая сестра
протёрла точные приборы,
вложила ветку в пасть костра,
а в гриф гитары переборы.
Коньки и санки. Чистый лёд.
Плотвой натянутая леска…
Слюну пускает вертолёт,
трепещет, словно занавеска,
и поворачивает вспять.
ведомый внутренним сигналом,
и продолжает сладко спать
перед военным трибуналом.
1986
20
