Стихотворение дня

поэтический календарь

Владимир Маяковский

19 июля родился Владимир Владимирович Маяковский (1893 — 1930).

«Военно-морская любовь». Читает автор

Военно-морская любовь

По морям, играя, носится
с миноносцем миноносица.

Льнет, как будто к меду осочка,
к миноносцу миноносочка.

И конца б не довелось ему,
благодушью миноносьему.

Вдруг прожектор, вздев на нос очки,
впился в спину миноносочки.

Как взревет медноголосина:
«Р-р-р-астакая миноносина!»

Прямо ль, влево ль, вправо ль бросится,
а сбежала миноносица.

Но ударить удалось ему
по ребру по миноносьему.

Плач и вой морями носится:
овдовела миноносица.

И чего это несносен нам
мир в семействе миноносином?

1915

Скрипка и немножко нервно

Скрипка издергалась, упрашивая,
и вдруг разревелась
так по-детски,
что барабан не выдержал:
«Хорошо, Хорошо, Хорошо!»
А сам устал,
не дослушал скрипкиной речи,
шмыгнул на горящий Кузнецкий
и ушел.
Оркестр чужо смотрел, как
выплакивалась скрипка
без слов,
без такта,
и только где-то
глупая тарелка
вылязгивала:
«Что это?»
«Как это?»
А когда геликон —
меднорожий,
потный,
крикнул:
«Дура,
плакса,
вытри!» —
я встал,
шатаясь полез через ноты,
сгибающиеся под ужасом пюпитры,
зачем-то крикнул:
«Боже!»,
Бросился на деревянную шею:
«Знаете что, скрипка?
Мы ужасно похожи:
я вот тоже
ору —
а доказать ничего не умею!»
Музыканты смеются:
«Влип как!
Пришел к деревянной невесте!
Голова!»
А мне — наплевать!
Я — хороший.
«Знаете что, скрипка?
Давайте —
будем жить вместе!
А?»

1914

172

Пётр Карабанов

19 июля родился Пётр Матвеевич Карабанов (1765 — 1829).

pyotr-karabanov

Песни

* * *

Ох! Как-то мне жить!
Ох! Как не тужить!
Отъезжаешь,
Покидаешь,
Мил-сердечной, меня? (2)

Голубчик ты мой,
Разлучаюсь я с тобой!
Здесь не будешь,
Позабудешь,
Что была я твоя. (2)

А я, молода,
Буду помнить всегда,
Как со мною,
С молодою,
Миловался дружок. (2)

Дорожкой пойду
Во зеленом саду,
И листочки,
И цветочки
Все поблекнут, мой свет. (2)

А где ты с другой,
Свыкнешься, дорогой,
В дни осенни
Дни весенни
Там проглянут для вас. (2)

Вздохни обо мне
На чужой стороне;
Вздохнувши,
Вспомянувши,
Прослезися хоть раз. (2)

А я для тебя
Иссушу всю себя;
По разлуке
Буду в скуке
Лишь тебя вспоминать. (2)

1780-е годы

* * *

Гренадеры, молодцы,
Други, братья, удальцы!

Ой, калина, ой, малина!

Станем, братцы, вкруговую,
Грянем песню удалую,

Грянем песню, в добрый час,
Благо хлеб-соль есть у нас,

Запоем мы трыцко, хватско
Про житье-бытье солдатско:

Что под дождичком трава,
То солдатска голова, —

Весело цветет, не вянет,
Службу царску бойко тянет.

Жизнь мужицкая, прости!
Ради службу мы нести.

По позыву и по воле
Умереть готовы в поле.

В ком хоть мало есть ума,
Не страшна тому сума:

Он ружье, патронник, лямку —
Как ребенок любит мамку,

А бывало, братцы, встарь,
Хоть дубиной приударь —

Ни из чести, ни из платы
Не пойдет мужик в солдаты.

Пальцы рубит, зубы рвет,
В службу царскую нейдет;

А когда служить сберется,
То как с жизнью расстается,

Тут жена, и брат, и сват,
Гришка, Сидор и Кондрат

Как по мертвом зарыдают,
До кружала провожают.

Всей деревней заревут:
«Ваньку в рекруты сдают!»

«Ах! прости навеки, Ваня,
Вот ужо те будет баня!»

А теперь — чего тужить,
Как с охотой не служить?

Слава богу! есть отставка,
По два рублика прибавка.

Ай, спасибо, наша мать,
Ради в поле умирать!

Жизнь солдатска нам забава,
Польза, счастье всем и слава!

1795

17

Евгений Евтушенко

18 июля родился Евгений Александрович Евтушенко (1932 — 2017).

* * *

Окно выходит в белые деревья.
Профессор долго смотрит на деревья.
Он очень долго смотрит на деревья
и очень долго мел крошит в руке.
Ведь это просто —
правила деленья!
А он забыл их —
правила деленья!
Забыл —
подумать —
правила деленья!
Ошибка!
Да!
Ошибка на доске!
Мы все сидим сегодня по-другому,
и слушаем и смотрим по-другому,
да и нельзя сейчас не по-другому,
и нам подсказка в этом не нужна.
Ушла жена профессора из дому.
Не знаем мы,
куда ушла из дому,
не знаем,
отчего ушла из дому,
а знаем только, что ушла она.
В костюме и немодном и неновом, —
как и всегда, немодном и неновом, —
да, как всегда, немодном и неновом, —
спускается профессор в гардероб.
Он долго по карманам ищет номер:
«Ну что такое?
Где же этот номер?
А может быть,
не брал у вас я номер?
Куда он делся? —
Трет рукою лоб. —
Ах, вот он!..
Что ж,
как видно, я старею,
Не спорьте, тетя Маша,
я старею.
И что уж тут поделаешь —
старею…»
Мы слышим —
дверь внизу скрипит за ним.
Окно выходит в белые деревья,
в большие и красивые деревья,
но мы сейчас глядим не на деревья,
мы молча на профессора глядим.
Уходит он,
сутулый,
неумелый,
под снегом,
мягко падающим в тишь.
Уже и сам он,
как деревья,
белый,
да,
как деревья,
совершенно белый,
еще немного —
и настолько белый,
что среди них
его не разглядишь.

1955

Пельмени

На кухне делали пельмени,
Стучали миски и ключи.
Заледеневшие поленья,
Шипя, ворочались в печи.
Летал цветастый тётин фартук,
И перец девочки толкли,
И струйки розовые фарша
Из круглых дырочек текли.
И, обволокнутые туманом,
В дыханьях мяса и муки,
Гранёным пристальным стаканом
Я резал белые кружки.
Прилипла к мясу строчка текста,
Что бой суровый на земле,
Но пела печь, и было тесно
Кататься тесту на столе!
О год тяжёлый, год военный,
Ты на сегодня нас прости.
Пускай тяжёлый дух пельменный
Поможет душу отвести.
Пускай сейчас никто не тужит.
И в луке руки у стряпух…
Кружи нам головы и души,
Пельменный дух, тяжёлый дух!

1956

203