18 сентября родилась Ариадна Сергеевна Эфрон (1912 — 1975).

* * *

Непростой мужик стоит у чума,
Старый, косолапый, косоглазый,
Не по-здешнему мужик угрюмый,
Раз взглянув — его узнала сразу.
Я об этом мужике читала в детстве,
А теперь живу с ним по соседству.
Он, как все, одет в оленьи шкуры,
Только шерсть на том олене — волчья.
Он, как все, обут в унты́ оленьи,
Да по-волчьему ступает, сволочь!
В ве́ках прячет он глаза, как в ножнах,
Изредка блеснут неосторожно.
Непростой мужик стоит у чума,
Непростого ищет в небе чудном.
Непроста его ночная дума.
Непроста луна над ним — шаманским бубном.

<1951>

Весна

Не певунья и не красавица —
По медвежьи трудится, старается,
Напрягается тучами,
Кручами,
Всеми реками сонно-могучими,
Каждым корнем и каждой жилою,
Всей своей материнской силою,
Сердцевиной таёжного дерева,
Всей упругостью мускула зверева,
Чтоб из треснувшей оболочки
Ледовитого, мёртвого сна,
Появилась дрожащим комочком,
Необсохшим цыплёнком — весна.

<1951>

18 сентября родился Семён Исаакович Кирсанов (1906 — 1972).

Ад

К вечеру

Вторая половина жизни.
Мазнуло по вискам меня
миганием зеркальной призмы
идущего к закату дня.

А листья все красней, осенней,
и станут зеленеть едва ль,
и встали на ходули тени,
все дальше удлиняясь, вдаль.

Вторая половина жизни,
как короток твой к ночи путь,
вот скоро и звезда повиснет,
чтоб перед темнотой блеснуть.

И гаснут в глубине пожара,
как толпы моих дней, тесны,
любимого Земного шара
дороги,
облака
и сны.

<1958>

Отражение

16 сентября родился Роальд Чарльсович Мандельштам (1932 — 1961).

* * *

Розами громадными увяло
Неба неостывшее литьё,
Вечер, догорая у каналов,
Медленно впадает в забытьё.

Ярче глаз под спущенным забралом
Сквозь ограды блещет Листопад —
Ночь идет, как мамонт Гасдрубала, —
Звездоносный, плещется наряд.

Что молчат испуганные птицы?
Чьи лучи скрестились над водой?
— В дымном небе плавают зарницы,
Третий Рим застыл перед бедой.

* * *

Облаков золотая орда
Ждёт пришествия новой зари.
В предрассветных моих городах
Золотые горят фонари.

Далеко, далеко до утра
И не знать опьяневшим от сна,
Что сегодня на синих ветрах
По садам пролетела весна…

Лунный город фарфоровым стал,
Белоснежным подобием глин,
Не китаец в лазурь расписал
Сероватый его каолин.

Не китаец, привычный к вину,
Распечатал его для людей,
И лимоном нарезал луну
На тарелки ночных площадей.

Но не знать, опьяневшим от сна,
Чудодейства напитков иных,
И напрасно им дарит весна
Бесполезно-красивые дни.

Диалог

— Почему у вас улыбки мумий,
А глаза как мёртвый водоём.
— Пепельные кондоры раздумий
Поселились в городе моем.

— Почему бы не скрипеть воротам.
— Некому их тронуть, выходя:
Золотые метлы пулемётов
Подмели народ на площадях.

Конь вороной

Веют тучи крыльями орлана
Над взошедшей ночью трын-травой,
Стонет город матом Тамерлана
Над своей оливковой Невой.

Из хрустальных слез концертных залов
Золотой сонатой дребезжа,
Вороная лошадь пробежала,
Веки луж оранжево смежа.

Искрозвонка лошадь вороная,
Всадник пьян настоем из часов,
Копья рук в туманы окуная
Под тяжелой мерою весов.

И, как я, хмельной твоей любовью,
Обезумев в звёздной синеве,
Истекает розовою кровью
На гранитных подступах к Неве.