12 мая родился Данте Габриэль Россетти (1828 — 1882).

Внезапный свет

Да, я здесь был когда-то.
Когда? – припомнить не могу.
Лишь помню трав весенних ароматы
На берегу,
Огни вдали и шумных волн раскаты.

Я был с тобой когда-то.
Когда? Не помню, вот беда.
За ласточкой вспорхнул твой взгляд крылато –
И понял я тогда
Что был там прежде и не ждал возврата.

Все было так когда-то.
А может нет? А может вновь
Закружит время нас, и, пережив утрату,
Взойдет любовь,
Чтоб нам светить до нового заката?

Перевод Е. А. Третьяковой

Из книги «Дом Жизни»

Сонет 36

Жизнь в любви

Нет, жизнь твоя совсем не в теле этом,
Но там – в губах, ладонях и глазах
Возлюбленной, прогнавшей грусть и страх:
Отныне смертный плен тебе неведом.
Ты без неё был бледным силуэтом,
Твой скудный ум блуждал один впотьмах,
Мучительно жалея о часах
И пролетевших, и летящих следом.

В одной лишь пряди, бережно хранимой,
Так много жизни, что по ней одной
Ты знаешь и любовь, и сердца зной,
И тайный мир, где волосы любимой
Сквозь преломление пространств ночных
Горят во тьме, и смерть не гасит их.

Сонет 40

Порознь

Две странно разлучённых тишины
Стать голосом чудесным не смогли.
Два взгляда, улетавшие с земли –
Как звёзды в тёмных вязах, не видны.
Врозь две руки, что сняли гнёт вины.
Два сердца, освящённые огнём,
Могли бы прорасти одно в другом,
Но морем две души разделены.

Такие мы. Создать ли нашим снам
Лишь час один, цветущий вопреки
Реке всё затемняющей тоски?
Тот час, разорванный напополам,
Опять увянет, оставляя нам
Мечты рассыпанные лепестки.

Переводы В. Некляева

Сегодня родился Габдулла Тукай (1886 — 1913), народный татарский поэт.

Переводы М. И. Синельникова

На память

Поэт мой, избранность свою в душе храни, в душе таи,
Скрывай призвание свое, не выдай помыслы свои!

Пусть не узнают нипочем, откуда мощь и разум твой,
Ты, как прозрачные тела, свой образ истинный сокрой.

Свое обличье и наряд всегда меняй, вступая в дом,
Там сумасшедшим обернись, а здесь объявишься шутом.

Смотри, себя не выдавай, веди ничтожный разговор,
Знай улыбайся потому, что неприличен хмурый взор.

Коль о стихах заговорят, речь на другое поверни.
Пусть входит лишь поэт в михраб, святилища не оскверни.

Не делай эту жизнь своей, ищи иное бытие,
Что суета и шум пустой? Поэт, все это — не твое!

Будь кем угодно на земле и выбери наряд любой,
Один я дам тебе совет: остерегайся быть собой!

Чуждайся мелочных забот, к чему поэту их тщета?
Забудет птица небосвод, коль будет в доме заперта.

И не достанется тебе поэта истинный венец,
Коль, звоном золота прельщен, ты измельчаешь под конец.

Так не склоняй же головы пред миром низких — ты велик!
Пусть мир склонится пред тобой, ты — царь, и не ищи владык.

Пусть злые душу омрачат — терпи и оставайся нем,
Таков их жребий, пусть мутят источник святости Земзем!

1908

Михраб — трибуна, с которой в мечети произносят проповедь.
Земзем — священный источник в Мекке.

Пора, вспоминаемая с грустью

Коль наскучит жизнь Иблису, он припоминает рай,
Ну а я, когда устану вижу детства дальний край.

Чище, чем тысячезвонный, быстрый ключ, была душа,
И была, как лист зеленый, жизнь свежа и хороша!

Все легко и лучезарно, и печали не гнетут,
Небо нежно-бирюзово, и земля — как изумруд.

Горьких слез еще не пролил и не знаешь черных дней,
Ты послушен лишь природе и внимаешь только ей.

Каждый цветик — что сестрица, деревцо — как брат родной,
Соловья напев струится, словно детский голос твой.

Полем вспаханным открыта для прекрасного душа,
И горит любовью к солнцу, благодарностью дыша.

Милосердьем бесконечным вся душа полным-полна,
Словно путь для благодати, нисходящей в мир, — она.

Если нищему сумеешь хлеба вынести ломоть,
Ты от счастья онемеешь, радости не побороть.

Вслух читают вечерами — ты живешь в местах своих,
Грустной повести внимаешь — слышишь нежный, звучный стих.

Голос книги сладко льется, убаюкивает он,
И глаза твои закрылись, ты внезапно усыплен.

Спишь спокойно, ну, а если ночью ты проснешься вдруг, —
Тишь… Рассвет еще не скоро. Темнота стоит вокруг.

И тебя охватит жалость, и до утренней поры
Ты оплакиваешь участь и Тахира, и Зухры.

1912

Иблис — дьявол.
Тахир и Зухра — герои восточной сказки-легенды.

Сегодня день рождения Аттилы Йожефа (1905 — 1937), одного из важнейших венгерских поэтов 20 века.

11 апреля

Разворошив жнивье и косо
на воробьев взглянув, под вечер
вдруг подхватил меня однажды
апрельский оголтелый ветер.

Всех сыновей своих он свистом
сзывал — и на меня наткнулся.
Взревел, ликуя. Я ж с улыбкой
к нему ручонками тянулся.

И где нас только не носило —
в полях, в грязи, во тьме кромешной,
пока он с хохотом малютку
не поволок в трущобы Пешта.

А там шпана хмельная шлялась,
чуть что — за нож. Ах, как мы влипли!
Они орали — мы в ответ им,
пока бедняги не охрипли.

И был в тот день великий праздник,
спешили в церковь прихожане,
святые бледными перстами
их на вечерню провожали.

Сердца людей покоем полня,
плыл долгий благовест — и шатко
из подворотни в переулок
бежал убийца, сдернув шапку.

Вот так в году девятьсот пятом
и был я принят всенародно
(не без участья повитухи) —
певец тюльпана и свободы.

Отец — рабочий и картежник,
мать — прачка, ей — стирать и плакать,
а сыну — рощей стать, и грязью,
и страстью, и мечтой в заплатах.

Давно уж мать моя в могиле,
но сына не покинул ветер —
в ночном лесу мы вместе стонем
и засыпаем на рассвете.

Перевод К. И. Ситникова