Стихотворение дня

поэтический календарь

Дмитрий Зернов

Сегодня день рождения у Дмитрия Васильевича Зернова.

предварительная биография

Один, девять, девять, два.

Меня ничего не заводит –
Ни золотой ключик, ни белый платочек,
Ни предложение, в конце которого крючочек и много точек.
Я работаю токарем-расточником четвёртого разряда на градообразующем заводе.
Работаю вот уже второй месяц.
Работа, как ни странно, меня не бесит.
Есть в ней какая-то отдушина, есть поребрик
Между зимой и летом (через месяц уволюсь по собственному),
Есть кубик-рубик, вернее, красно-белая змейка.
Я небольшого роста, но у меня есть специальная металлическая скамейка.
Вот, собственно, и всё, что я могу сказать о своей работе.

Один, девять, восемь, один, один, девять, восемь, восемь.

Меня ничего не заводит –
Ни романтик, жующий белые розы, ни лидер, царапающий блокАда,
Ни предложение, после которого знак препинания ставить не надо.
Я работаю космонавтом, так как Юрий Гагарин всегда на взлёте.
Работа – не бей лежачего, остаётся масса времени на духовное саморазвитие –
Поиграть в монополию, почитать незнайку, посмотреть чип и дейла по телевидению.
Масса времени, крошки которого тараканы растащат потом по норам
С прочим несъедобным сором.
В ракете из стула и стула и серебряной кастрюле с эсесесером
Результат труда не отчуждается, зарплата не является серой.
Ладно, что я всё о работе и о работе.

Два, ноль, четыре, один.

Меня ничего не заводит –
Ни сибирско-китайская резолюция, ни четырёхэтажная центральная улица,
Ни лечо из сороконожек, ни радикальное крыло сыроежек, ни клонированный ёжик.
Я не работаю пенсионером, но обязан девять часов в неделю отрабатывать в огороде.
Это не работа, а, как сказано в именном буклете, отдых на природе.
Отдых на природе включает в себя общение и интеллектуальное раскрепощение –
По вторникам и четвергам сорок членов моей ячейки (включая меня)
Сидим у ночного костра и предаёмся созерцанию искусственного огня.
Старайтесь не думать ни о хорошем, ни о плохом, – тихо советует именной буклет.
Ещё он сам выключает свет и экономит воду в смывном бачке.
Буклет всегда у меня на бочке. Сейчас он говорил, что это не о работе.

Один, девять, девять, семь.

Меня ничего не заводит –
Ни приватизированные НИИ, ни предложения со стороны.
Хотя нет, интересно, как они выглядят сзади? А как спереди?
Я работаю преподавателем истории, в истории только интересное и происходит.
Рисую на доске причину и следствие. Подсматриваю в методической литературе,
Что самое главное, соблюдать дисциплину в классе. Нахожу несоответствие
Рекомендаций и запросов учащихся. У одного отбираю пейджер, предупреждаю,
Что консюмеризм ведёт к духовной деградации и моральному разложению.
Я не знаю, в каком году умер Ленин. Но мои дол***бы
Об этом не подозревают, сидят на задней парте, зевают.
Вероятно, большего и не скажешь о моей работе.

Два, ноль, один, четыре.

Меня ничего не заводит –
Ни цветные революции на улице, ни книги, закачанные в ридер,
Ни то, что мы отжали или не отжали Крым, и др.
Вот, квантовая физика, наверное, интересно. Но я социолог или что-то вроде.
Я работаю социологом-практиком и обсчитываю общественное мнение –
Общественное мнение почти всегда требует усреднение.
В этом и заключается изюминка, что я заключается в скобки.
Работаю социологом уже больше десяти лет (увольняться не собираюсь).
Кстати, пора на работу, и я потихонечку собираюсь.
Рассосались интересно пробки?
Время-то на исходе. Вот примерно и всё о работе.

Ноль, ноль, восемь, семь, четыре, знак вопроса, один, буква Д, четыре.

Меня ничего не заводит –
Ни то, что ничего существенного не происходит, при том, что на лицо все приметы ада –
То в окно залетит цитата, то из постели, нет-нет, да выгонишь лейкоцита.
Я работаю душой четвёрного разряда на мирозданьеформирующей свободе.
У нас богократия, и каждый делает только то, что он хочет.
Моя ячейка, например, перевыполнила план по выпуску точек.
По средам катаем время на огороде и лепим языческие символы плодородия.
По средам всем общественным мнением смотрим НТВ и негодуем робко.
Я небольшого объема, но у меня есть специальная металлическая скобка.
Вот, собственно, и всё, что я могу сказать о своей работе.

54

Фаина Гримберг

Сегодня день рождения у Фаины Ионтелевны Гримберг (Гаврилиной).

По мотивам картин московских художников

Давай сегодня мы с тобой пойдем
Туда, где лес в брусчатку заковали;
Туда, где под невидимым дождем
Чудные люди машут рукавами.
Вон там в углу, вот этот вот с метлой
Не видит, что листва над ним, как птица.
Наверное, он все-таки не злой.
Он только посмотреть наверх боится.
Дом по-кошачьи вскинуться готов.
Густую тучу кисточкой взболтали.
Прогуливают сказочных котов
Прохожие под черными зонтами.
Ты входишь в холст. К метле уже прилип
Сырой комочек твоего окурка.
Твоих намокших туфель замер скрип.
Ты — маленькая тонкая фигурка.
Ты быстро шел, ты шел не налегке.
Был жест чуть нарочито неуклюжим.
Ты проносил в приподнятой руке
Лепешку и кефир — свой поздний ужин.
Вокруг тебя, накрашены пестро,
Кружились краски разные, сливались.
А волосы, как черное перо.
И губы сжатые не раскрывались.
До странности ты мне казался нов.
И был ты в чем-то синем ярком чистом.
Твоя рубашка без полутонов
Закрашена была примитивистом.
Перечеркнула темное окно
Доска крестообразная косая.
И с чернотой подъездов заодно —
Твой черный голос, тонко повисая.
Глаза, продолговаты и черны,
С листвой соотнеслись, темно блестящей.
Качались в речке тонкие челны.
Деревья рассыпались звездной чащей.
Широкий резкий взмах твоей руки
Вдоль тела, чуть клонящегося набок.
Между домами четкими легки
Косынки хитроватых бледных бабок.
В горшках на подоконниках цветы.
Вросло в брусчатку дерево живое.
Вы вместе, вы вдвоем — оно и ты.
Вас, тянущихся вверх, здесь только двое.
Прижмусь к стене, тетрадку теребя.
Ночь светлая листвой зашелестела.
Древесный ствол вживается в тебя.
Вздыхают два больших горячих тела.
Ты водишь по листве большой рукой.
Ты обнял ствол. Я — тень глухонемая —
Смотрю, как дышишь ты, большой такой;
Молчу, тетрадку к сердцу прижимая.
Ты больше никуда не уходи.
Не прячься за деревья, бога ради.
Такой как есть живи в моей груди.
До неба прорастай в моей тетради.
В конце стихотворенья нужен дом.
Пусть человек с метелкой не боится.
Пусть дышит на плече моем худом
Твоей ладони маленькая птица.

138

Андрей Усачёв

Вчера был день рождения у Андрея Алексеевича Усачёва.

Леталка

Мы сидели на Сиделке,
И свистели в две Свистелки,
И глядели в небосвод…
Вдpуг, глядим — летит Леталка,
То ли муха, то ли галка,
То ли целый самолёт!

Мы pешили сбить Летатку,
Запустили в воздух палку…
Может,
палка попадет
В неизвестную леталку,
То ли в муху,то ли в галку,
То ли в целый самолет!

Hе попали мы в леталку,
И ни в муху, и ни в галку…
А навстpечу из воpот
Выезжала Пpоезжалка,
И попала наша палка
С жутким гpохотом в капот:
БАХ!

Мы бежать во все Бежалки,
А водитель Пpоезжалки
Как в Оpалку заоpет,
Что откpутит нам Бежалки,
Отоpвет Сообpажалки,
И Сиделки надеpет!

Укатила пpоезжалка.
Улетела вдаль Летатка.
Гpелка по небу плывет…

Мы сидели на Сиделке,
И свистели в две Свистелки:
Может, Гавкалка пpойдет?!

Людоед и этикет

Учит крошку-людоеда
Папа-людоед:
Если хочешь съесть соседа –
Вспомни этикет.

Не кидайся, как на кость,
На гостей в квартире:
Если в дом заходит гость –
Улыбайся шире!

Пусть соседу будет сто
Или стукнет десять,
Помоги им снять пальто
И на гвоздь повесить.

Да не гостя, а пальто!
Есть в прихожей – ни за что!
Людоед здоровый
Кушает в столовой.

И запомни с юных лет,
Что вещают предки:
Нет обеда, если нет
На столе салфетки.

И красиво не забудь
Разложить приборы,
А не то про нас пойдут
Слухи, разговоры.

На обед придут бомжи
Или королева…
Ножик справа положи,
Ну а вилку слева.

Это твёрдо изучи.
Ну а где же ложка?
И на папу не рычи…
Повторяю, крошка:

Что в тарелке ни лежит –
Яд или отрава –
Вилку слева положи,
Нож и ложку справа.

Вот теперь ты можешь сесть
И прилично гостя съесть..

Чтобы быть упитанным,
Нужно быть воспитанным!

Улитка

Дождик лил как из ведра.
Я открыл калитку
И увидел средь двора
Глупую Улитку.

Говорю ей: — Посмотри,
Ты ведь мокнешь в луже.
А она мне изнутри:
— Это ведь снаружи…

А внутри меня весна,
День стоит чудесный! —
Отвечала мне она
Из скорлупки тесной.

Говорю: — Повсюду мрак,
Не спастись от стужи!
А она в ответ: — Пустяк.
Это ведь снаружи…

А внутри меня уют:
Расцветают розы,
Птицы дивные поют
И блестят стрекозы!

— Что ж, сиди сама с собой! —
Я сказал с улыбкой.
И простился со смешной
Глупенькой Улиткой.

Дождь закончился давно.
Солнце — на полмира…
А внутри меня темно,
Холодно и сыро.

137