Стихотворение дня

поэтический календарь

Павел Грушко

Сегодня день рождения у Павла Моисеевича Грушко.

П. М. Грушко, Пушкино, 1945
Пушкино, 1945

Быть

Скатилось солнце в осень
со спелых летних круч.
На вертикалях сосен
горизонтали туч.

Ветшает свет осенний
над оторопью вод,
где рубища растений
латает первый лёд.

В распавшейся дуброве
откроется на миг,
что ты — избранник крови,
её тепла должник,

что мыслит лишь тобою
безвременный хаос,
где ты с твоей судьбою
не деревом возрос,

за целый мир в ответе,
за чистоту и честь —
ведь ты и есть на свете,
и ведаешь, что есть.

1964

Я столько всякого перезабыл…

Борису Жутовскому

Я столько всякого перезабыл,
навязанного жизнью после детства.
Но то, что причиталось мне в наследство
при нарожденьи — этот спелый пыл
всеведенья, которое во сне,
как Время, удивительно бескрайне, —
чем дальше, тем полней живёт во мне,
всё бессловесно объясняя втайне.

Наверно, утешенье: надо рвом,
где шумно рвётся света перепонка,
всего коснувшись серым веществом,
понять, что ты — седая тень ребёнка,
и, пропадая, лишь на то пенять,
что детство не могло до смерти длиться,
и смерть свою — на этот раз — принять
как трезвую возможность не родиться.

1976

Голубь в окне

Голубь в окне, на обыденность нашу глядящий, —
уж не с известьем ли он, что просрочены сроки?
Всё обойдётся, надеюсь, и город галдящий
милостью неба очнётся от горькой мороки.
Всё ещё спят акварели твои и гуаши.
Что бы тебе оживить поседевшие кисти?
Голубь в окне, озирающий помыслы наши, —
к нам он наведался только ль из птичьей корысти?
Что ему надо, голубчику, — только ли крошек?
Всё же, надеюсь, не с бухты-барахты в окне он.
Уж не затем ли он жёсткие перья ерошит,
что Ниспославший его не на шутку разгневан?
Что же мы вызов своим огорченьям не бросим?
Тихим отчаяньем сами себя уморили…
Скоро ли снег обелит нашу грязную осень?
Только и радости всей — русый профиль Марии.

Октябрь 2000

Есть третья сторона листа…

Кириллу моей души

Есть третья сторона листа,
исписанного с двух сторон,
там обитает чистота
без дат, событий и имён, —
непознанная белизна,
не воплотившаяся взвесь,
и пониманье, что она,
пером не тронутая, есть,

покоя не даёт перу, —
в сравненье с этой чистотой
всё, что напишешь поутру,
предстанет к ночи суетой.
Какая глубь и широта
в пространстве этом всех времён —
на третьей стороне листа,
исписанного с двух сторон…

1980-1998

325

Бахыт Кенжеев

Сегодня день рождения у Бахыта Шкуруллаевича Кенжеева.

* * *

Я ничего не знаю наперед,
и только мелко вздрагивают губы,
когда февраль печаль сырую льет
на городские плоскости и кубы.

Еще кичимся молодостью мы,
еще хохочем по ночным трамваям,
и в шепотке юродивой зимы
своей судьбы еще не различаем.

Мне хорошо — я все-таки могу,
склонившись в небо с лестничной площадки,
помочь тебе, мышонок на снегу,
поднять тебя, согреть тебя в перчатке.

Но плачешь ты — и жизнь вдвойне страшна,
дымится ночь, лед схватывает руку,
и медленно ступает тишина
сквозь Петербург, похожий на разлуку…

1975

* * *

Переживешь дурные времена,
хлебнешь вины и океанской пены,
солжешь, предашь — и вдруг очнешься на
окраине декабрьской ойкумены.

Пустой собор в строительных лесах.
Добро в мешок собрав неторопливо,
с морскою солью в светлых волосах
ночь-нищенка спускается к заливу.

Ступай за ней, куда глаза глядят,
расплачиваясь с шорохом прибоя…
Не здесь ли разместился зимний ад
для мертвых душ, которым нет покоя,

не здесь ли вьется в ледяной волне
глухой дельфин и как-то виновато
чадит свеча в оставленном окне?
Жизнь хороша, особенно к закату,

и молча смотрит на своих детей,
как Сириус в рождественскую стужу,
дух, отделивший мясо от костей,
твердь — от воды и женщину от — мужа.

* * *

в россии грустная погода
под вечер дождь наутро лед
потом предчувствие распада
и страха медленный полет
струится музыка некстати
стареют парки детвора
играет в прошлое в квадрате
полузабытого двора.

а рядом взрослые большие
они стоят навеселе
они давно уже решили
истлеть в коричневой земле
несутся листья издалека
им тоже страшно одиноко
кружить в сухую пустоту
неслышно тлея на лету

беги из пасмурного плена
светолюбивая сестра
беги не гибни постепенно
в дыму осеннего костра
давно ли было полнолуние
давно ль с ума сходили мы
в россии грустной накануне
прощальной тягостной зимы

ока любила нас когда-то
не размыкая снежных век
но если в чем и виновата
то не признается вовек
лишь наяву и в смертном поле
и бездны мрачной на краю
она играет поневоле
пустую песенку свою

1979

211

Виталий Пуханов

Сегодня день рождения у Виталия Владимировича Пуханова.

* * *

Лес отшумел, как поколенье,
И поминать его не станут.
Но по реке плывут деревья
И за собою корни тянут.

Они уже срослись в деревни:
Кто стал колодцем, кто избою, —
Но все плывут, плывут деревья
И корни тянут за собою.

* * *

Мой бедный дом, спасенный от пожара,
Как Пастернак, уже лишенный дара,
Простуженно качался на ветру.
Тень бледная у ног моих дрожала.
И молвил Петр соседнему Петру:
«Мы все, во тьму глядящие без страха,
И ты, поэт, лишенный пастернака,
Сухих чернил, крепленных на крови,
Свои глаза, не видевшие мрака,
Закрой на миг и вечность отвори.
Нет времени на улице, которой
Каляева, убитого царем.
Дверной проем стоит сквозной опорой.
Дверь сломлена. Хлеб съеден. Мы живем».
Придет пора назначить цену крови —
В горсть медную щепотку серебра
Я вымолю.
Омой мои ладони.
Убей меня. Но будь ко мне добра.

* * *

Ну вот мы и в аду.
С закрытыми глазами,
Ощупывая тьму, я эту щель найду.
Здесь растворились все,
Кто взглядами пронзали
Остывшую в стекле опавшую звезду.
У смерти есть лицо.
Но может показаться — у смерти нет лица.
Прозрачны и темны,
Расходятся черты, глаза ее таятся,
Так смотрят зеркала с обратной стороны.

Я смерти не искал.
От твоего дыханья
Туманится стекло, кружится голова.
И пробует лицо корнями в нежной тайне
С обратной стороны растущая трава.

* * *

Когда из окопов сырых прорастала пехота,
На черной земле до глубоких снегов зеленея,
И белого волка к земле прибивала икота,
И черная птица подняться с земли не умела.

Когда по закону делила земля человека,
Она не могла одного отделить от другого.
Их белые кости срослись, не прошло и полвека,
И не было больше ни алого, ни голубого.

156