Стихотворение дня

поэтический календарь

Руперт Брук

3 августа 1887 года родился Руперт Чоунер Брук. Умер от заражения крови 23 апреля 1915 на французском плавучем госпитале недалеко от острова Скирос.

rupert-brooke

Мир

Хвала Тебе, Господь, что нас призвал сейчас,
Застигнул наш расцвет и пробудил от сна,
Что твердой сделал длань, и острым сделал глаз,
И вдаль пустил, где чистота и глубина,
Избавив нас от мира немощных идей,
От утомленных дум без огонька в крови,
От непристойных песенок полулюдей,
От жуткой пустоты измызганной любви.

О, мы освобождение познали там,
Где нет ни горя, ни болезней, ни забот:
Все цело, кроме плоти, обращенной в прах.
Душевный мир ничто не сотрясает там:
Агония — и та закончится вот-вот.
Есть только смерть — наш худший друг и враг.

Мертвые

О, воструби, труба, над сонмом мертвецов!
Нет стариков в рядах последнего парада.
Смерть одарила нас куда богаче злата —
Они переместились в лучший из миров.

И там, наполнив кубок молодым вином,
Они отвергли бытия земную радость —
И праведность труда, и мудрости крылатость —
Бессмертье передав тем, кто придет потом.

О, воструби, труба, над сонмом мертвецов!
Они добыли нам и святость, и любовь,
Они нам возвратили доблести корону.

Когда величие воздвиглось на престол
И королевский дар любой из нас обрел,
Свое наследство мы вернули по закону.

Перевод Е. В. Лукина

Неизвестный солдат

А если я погибну, знай: в полях
Чужих найдешь английский уголок,
Где в ценной их земле — бесценный прах.
Он Англией взращён. Он всё, что смог,
Впитал. Её дорогами бродил,
Её цветы любимой как-то раз
Принёс. Благословение светил
и силу вод её обрел в свой час.

Знай: в этом сердце зла отныне нет.
Оно в веках трепещет, как скворец,
От Англии вдали, где быль — что небыль,
Храня её мечты, звучанье, свет,
И смех друзей, и нежность тех сердец,
Что мирно бьются под английским небом.

Перевод М. В. Фаликман

154

Бахыт Кенжеев

Сегодня день рождения у Бахыта Шкуруллаевича Кенжеева.

* * *

Я ничего не знаю наперед,
и только мелко вздрагивают губы,
когда февраль печаль сырую льет
на городские плоскости и кубы.

Еще кичимся молодостью мы,
еще хохочем по ночным трамваям,
и в шепотке юродивой зимы
своей судьбы еще не различаем.

Мне хорошо — я все-таки могу,
склонившись в небо с лестничной площадки,
помочь тебе, мышонок на снегу,
поднять тебя, согреть тебя в перчатке.

Но плачешь ты — и жизнь вдвойне страшна,
дымится ночь, лед схватывает руку,
и медленно ступает тишина
сквозь Петербург, похожий на разлуку…

1975

* * *

Переживешь дурные времена,
хлебнешь вины и океанской пены,
солжешь, предашь — и вдруг очнешься на
окраине декабрьской ойкумены.

Пустой собор в строительных лесах.
Добро в мешок собрав неторопливо,
с морскою солью в светлых волосах
ночь-нищенка спускается к заливу.

Ступай за ней, куда глаза глядят,
расплачиваясь с шорохом прибоя…
Не здесь ли разместился зимний ад
для мертвых душ, которым нет покоя,

не здесь ли вьется в ледяной волне
глухой дельфин и как-то виновато
чадит свеча в оставленном окне?
Жизнь хороша, особенно к закату,

и молча смотрит на своих детей,
как Сириус в рождественскую стужу,
дух, отделивший мясо от костей,
твердь — от воды и женщину от — мужа.

* * *

в россии грустная погода
под вечер дождь наутро лед
потом предчувствие распада
и страха медленный полет
струится музыка некстати
стареют парки детвора
играет в прошлое в квадрате
полузабытого двора.

а рядом взрослые большие
они стоят навеселе
они давно уже решили
истлеть в коричневой земле
несутся листья издалека
им тоже страшно одиноко
кружить в сухую пустоту
неслышно тлея на лету

беги из пасмурного плена
светолюбивая сестра
беги не гибни постепенно
в дыму осеннего костра
давно ли было полнолуние
давно ль с ума сходили мы
в россии грустной накануне
прощальной тягостной зимы

ока любила нас когда-то
не размыкая снежных век
но если в чем и виновата
то не признается вовек
лишь наяву и в смертном поле
и бездны мрачной на краю
она играет поневоле
пустую песенку свою

1979

162