17 ноября родился Илья Исаакович Риссенберг (1947 — 2020).

* * *

сквозь зубы выбоины льды
забвенье ангельского дара
изустны зыбкие следы
в пустыне солнцеперегара

неумолимых молний гром
холмы могильной пантомимы
скрижальных кряжей напролом
миллени-ум неутомимый

защитник чующих щедрот
как зошит вшитый подчистую
сочтён идиопатриот
в чистилищ очередь шестую

истокам выпала ветла
увы жестоковыйной птицей
иного инея иницый
родник со-сущая дотла

дупломба коммунальных мов
ковчежит человечность кедра
умерший татко ходит в хедер
талмудрый мученик флешмоб

смерть исаака хмур хирург
кровопролитною потерей
пророков соком их артерий
на храм хоральный на хоругвь

награда телу дорога
тряпичной куклы пан-талончик
дымарь галутных почтальоних
в оргазме тонут берега
перо школичек перелётных
скулачь дремучая дряга

* * *

Карандашно возрыдала городская матрица
В нашу жизнь родные души прорицать обречена
Материнскими глазами узнавая всматриваться
В чернь по воздуху граффити и слеза её черна

Православного виссона магазин провизию
Выдал ризнице как визу Азбукиевская Русь
Выпал рейсовый рисунок на бумагу рисовую
Насту версий мессианских райской падалицы грусть

Льгой ковчежных окияний ковыли великие
Ангеличную пикульку в низовом уснят окне
Весь как искру из зеницы свет из тьмы повыколи ей
Вразнобой с ризомой мирит и вселенствует извне

Время зрителю рассеянному всуе верное
В синь врастает вновь растает светоносный леденец
Русь во всю равновзираемо сиянье северное
Ночью вьюжной и варяжной речью вещанный венец

Помнит Храм о камне певчем притчей соломоновой
И за твердь как за основу смежных вер веретено
Как за солнышко усердно держится соломинка ой
И уступчивы взаимно свет со словом заодно

Многомерному роенью воздаянье жанровое
Медоносною домайскою эдемовой страдой
На качелях снежных сердцу грешным делом жалованье
На акацию с гречихи и обратно и тудой

* * *

хоралом восстали злочинцы
от нив хоронилось платона
еленина блудное лоно
от лондона дальней отчизны

в тумане сиянья возникли
успеньем воспел иноросец
скудельницу трёх мироносиц
внизу восковели слезинки

любви соблаженна планета
платона салазками наса
кто снежным ковром не обласкан
берёзовой кровью сонета

просторов дворцов и вселенных
теснины еленину вчуже
рассеян в луче и в лачуге
влеченьем ковчегов священных

хранил не деньжата но храмы
лицо запредельным владеньям
в коленях игрушечный демон
у крошечной ключницы мамы

он спит и стучат стоп успенье
отступник притопнут преступник
дом якова коего спутник
адам переспорит ступени

теченью шестого истока
значенье сочтёт всемогущий
отпустят ли райские кущи
удавку на вые жестокой

во грёзах бездонных вопросы
библейской короной повисли
хранители прессы и силы
с натуры списали курьёзы
на главное блазни скабрёзны
на почерк б/полезный борис ли
втиши не впиши произмысли
евангелие от берёзы

* * *

Просвет между явью и сном положительно легче
Держать при себе, чем дождливые слёзы рожденья.
Печалью о юноше сыне ложится на плечи
Поношенный плащ долгожитель полос отчужденья.

Пойдёт на меня нищета со щитами рекламы
Мобильною улицей пива, и гула, и пыла.
Умру, но не в перечень камень краями-углами:
Одно моё имя, одно моё слово — могила!

Услышь хоть себя, оглоушная ночь наущений,
Возмолчь серебристое полчище тополем брани —
Откуда и сердце берётся за рёбра ущелий
Из жалостной вечности нас привечать не-рабами.

Удельное ложе поглубже постелет предлогу
Ладонь полнолунья, в её белоснежном каленьи
Настольною лампой, — к единому лону, ей-Богу,
С небесным поклоном дойдёт караван поколений.

Верни мне мой хлеб предложенья, о женского нимба
Божественный свет и система Твоя корневая,
Аллейная, вечное-мимо-сыновнему, ибо
Ни с места я в жизни, покорностью околевая.