9 или 10 июня скончалась Марина Ильинична Вирта (1945 — 2021).

* * *

А. В.

Мимо того магазина, где мы покупали ботинки,
Мимо другого, где мы покупали сосиски,
Плыть бы и плыть по осенней и желтой Ордынке,
За руки взявшись, жуя потихоньку ириски.
Вечная теплая лужа качает ненужные доски —
Темный свидетель татаро-монгольских нашествий.
Слева мерцает загадочный храм Клементовский,
Прямо — маячит загадочный храм Кадашевский.
Вечер. На мокрой Ордынке последней листвы трепыханье.
Спросишь: «Давно это было?» — а я не отвечу.
Мучит одышка, на стих не хватает дыханья,
Памяти нашей не хватит на краткую встречу.
Глупые мелочи собраны в памяти нашей недужной —
Лужа, сосиски… А впрочем, ты память не мучай.
Тошно и липко во рту от ириски ненужной,
Кружат над храмами голуби, годы и тучи.

* * *

Назначай последнее свиданье,
Приходи с нелепыми цветами
И молчи, покуда состраданье
Не протянет мостик между нами.
А потом веди любой дорогой.
Будет ветер — головы остудим.
В сквере на скамеечке убогой
Мы цветы ненужные забудем.
Мы забудем и слова, и жесты,
Зачеркнем притворства и причуды.
Переходы будут, переезды,
Перебранки будут, пересуды.
Неустройство, нас опережая,
Будет ждать и требовать ответа.
Будет домом комната чужая
И столом — вчерашняя газета.
Не подарит нам судьба отсрочки,
Ублажать не станет вечным маем.
Вот и я. Давай свои цветочки.
Торопись — на поезд опоздаем.

* * *

Еще одна — строка или вина,
Победа ли, страница ли, утрата, —
Она опять приходит, значит, надо,
Чтобы она пришла — еще одна
Надежда, безутешность, годовщина,
Еще одна иллюзия — причина
Того, что так заманчиво смотреть
В грядущее, и там, за облаками,
Беду чужую развести руками
И, мудрости набравшись, не стареть.
Еще одна загадка между строк,
Дорога, птица и краюха хлеба.
Листву сожгли, но тянется дымок
Живою нитью, уходящей в небо.
Ему навстречу, медленно кружа,
Еще одна опустится душа
И горько всхлипнет над непоправимым.
Бессмертны узы неба и земли…
Мы б этому поверить не смогли,
Когда б не надышались горьким дымом.
Легко ль пробиться будущим побегам?
Но Родина, засыпанная снегом,
Вся в ожиданье солнца и тепла.
Еще одна весна, влюбленность, жалость…
Дорога вверх вовек не прекращалась,
В нее самозабвенно превращалось
Все, что сжигалось на земле дотла.