Стихотворение дня

поэтический календарь

Пабло Неруда

12 июля родился Пабло Неруда [Рикардо Элиэсер Нефтали Рейес Басоальто] (1904 — 1973), лауреат Нобелевской премии по литературе 1971 года.

Фото П. Неруды с подписью «Рикардо Рейес»

* * *

Наипортовый порт Вальпараисо,
полуодетый в землю,
сознался мне, что не умеет плавать.
Его трепали бури
и корсары,
землетрясенья
и моретрясенья —
все силы били
по его носам.
Вальпараисо, исхудалый пёс, —
он лает на холмах,
его пинают
океан
и горы.
А он — наипортовый порт — не в силах
уплыть в простор своей судьбы
и воет,
как зимний поезд,
на одиночество,
на океан.

Лень

Хоть богом не был я отродясь,
я не работал по воскресеньям,
от понедельника до субботы — тоже,
потому что от веку ленив, —
мне нравилось оглядывать улицы,
где работали, проливая слёзы,
каменотёсы, магистры — люди
с инструментами и министерствами.
Я зажмурил все свои глаза,
чтоб увильнуть от моих обязанностей, —
умница,
шептал я себе
сразу всеми своими губами,
и всеми своими руками обхаживал
с мечтательным видом женские ножки,
которые порхали мимо меня.
Потом двадцать дней и десять ночей
я пил красное вино Чили,
пил это вино пунцового цвета,
которое трепещет и исчезает
в горле, словно речная рыба.
К этому признанию надо добавить,
что позже я спал, как сурок,
не считая предосудительным моё поведение
и не испытывая угрызений совести, —
спал крепко,
как будто дождь бесконечный
шёл над всеми островами
земли,
протыкая небесными иглами
коробку снов.

* * *

Свидетельствую четырёх собак:
одна — давно закопана в саду,
две — вечно застают меня врасплох
(две крошечные дикие
стихии,
коротконожки, чьи клыки крепки,
как зубья скал),
и есть ещё одна
учтиво-белокурая тихоня,
лохматая отшельница. Не слышно
её шажков из золотой кудели,
её отсутствующего соседства.
Лишь поздним вечером полает вдруг
для некоторых призраков бездомных,
для некоторых избранных скитальцев,
чтоб слышали её в своём блужданьи
или в местах, где смерклось навсегда.

Переводы П. М. Грушко

78

Евгений Баратынский

11 июля 1844 года в Неаполе скончался Евгений Абрамович Баратынский.

Пироскаф

Дикою, грозною ласкою полны,
Бьют в наш корабль средиземные волны.
Вот над кормою стал капитан.
Визгнул свисток его. Братствуя с паром,
Ветру наш парус раздался недаром:
Пенясь, глубоко вздохнул океан!

Мчимся. Колеса могучей машины
Роют волнистое лоно пучины.
Парус надулся. Берег исчез.
Наедине мы с морскими волнами,
Только что чайка вьется за нами
Белая, рея меж вод и небес.

Только вдали, океана жилица,
Чайке подобна, вод его птица,
Парус развив, как большое крыло,
С бурной стихией в томительном споре,
Лодка рыбачья качается в море, —
С брегом набрежное скрылось, ушло!

Много земель я оставил за мною;
Вынес я много смятенной душою
Радостей ложных, истинных зол;
Много мятежных решил я вопросов.
Прежде чем руки марсельских матросов
Подняли якорь, надежды симвóл!

С детства влекла меня сердца тревога
В область свободную влажного бога:
Жадные длани я к ней простирал,
Темную страсть мою днесь награждая,
Кротко щадит меня немочь морская:
Пеною здравья брызжет мне вал!

Нужды нет, близко ль, далеко ль до брега!
В сердце к нему приготовлена нега.
Вижу Фетиду; мне жребий благой
Емлет она из лазоревой урны:
Завтра увижу я башни Ливурны,
Завтра увижу Элизий земной!

1844

* * *

Мой дар убог, и голос мой не громок,
Но я живу, и на земли мое
Кому-нибудь любезно бытие:
Его найдет далекий мой потомок
В моих стихах; как знать? душа моя
Окажется с душой его в сношенье,
И как нашел я друга в поколенье,
Читателя найду в потомстве я.

1828

* * *

Когда исчезнет омраченье
Души болезненной моей?
Когда увижу разрешенье
Меня опутавших сетей?
Когда сей демон, наводящий
На ум мой сон, его мертвящий,
Отыдет, чадный, от меня,
И я увижу луч блестящий
Всеозаряющего дня?
Освобожусь воображеньем,
И крылья духа подыму,
И пробужденным вдохновеньем
Природу снова обниму?

Вотще ль мольбы? напрасны ль пени?
Увижу ль снова ваши сени,
Сады поэзии святой?
Увижу ль вас, ее светила?
Вотще! я чувствую: могила
Меня живого приняла,
И, легкий дар мой удушая,
На грудь мне дума роковая
Гробовой насыпью легла.

1834

96

Памяти Марины Вирты

9 или 10 июня скончалась Марина Ильинична Вирта (1945 — 2021).

* * *

А. В.

Мимо того магазина, где мы покупали ботинки,
Мимо другого, где мы покупали сосиски,
Плыть бы и плыть по осенней и желтой Ордынке,
За руки взявшись, жуя потихоньку ириски.
Вечная теплая лужа качает ненужные доски —
Темный свидетель татаро-монгольских нашествий.
Слева мерцает загадочный храм Клементовский,
Прямо — маячит загадочный храм Кадашевский.
Вечер. На мокрой Ордынке последней листвы трепыханье.
Спросишь: «Давно это было?» — а я не отвечу.
Мучит одышка, на стих не хватает дыханья,
Памяти нашей не хватит на краткую встречу.
Глупые мелочи собраны в памяти нашей недужной —
Лужа, сосиски… А впрочем, ты память не мучай.
Тошно и липко во рту от ириски ненужной,
Кружат над храмами голуби, годы и тучи.

* * *

Назначай последнее свиданье,
Приходи с нелепыми цветами
И молчи, покуда состраданье
Не протянет мостик между нами.
А потом веди любой дорогой.
Будет ветер — головы остудим.
В сквере на скамеечке убогой
Мы цветы ненужные забудем.
Мы забудем и слова, и жесты,
Зачеркнем притворства и причуды.
Переходы будут, переезды,
Перебранки будут, пересуды.
Неустройство, нас опережая,
Будет ждать и требовать ответа.
Будет домом комната чужая
И столом — вчерашняя газета.
Не подарит нам судьба отсрочки,
Ублажать не станет вечным маем.
Вот и я. Давай свои цветочки.
Торопись — на поезд опоздаем.

* * *

Еще одна — строка или вина,
Победа ли, страница ли, утрата, —
Она опять приходит, значит, надо,
Чтобы она пришла — еще одна
Надежда, безутешность, годовщина,
Еще одна иллюзия — причина
Того, что так заманчиво смотреть
В грядущее, и там, за облаками,
Беду чужую развести руками
И, мудрости набравшись, не стареть.
Еще одна загадка между строк,
Дорога, птица и краюха хлеба.
Листву сожгли, но тянется дымок
Живою нитью, уходящей в небо.
Ему навстречу, медленно кружа,
Еще одна опустится душа
И горько всхлипнет над непоправимым.
Бессмертны узы неба и земли…
Мы б этому поверить не смогли,
Когда б не надышались горьким дымом.
Легко ль пробиться будущим побегам?
Но Родина, засыпанная снегом,
Вся в ожиданье солнца и тепла.
Еще одна весна, влюбленность, жалость…
Дорога вверх вовек не прекращалась,
В нее самозабвенно превращалось
Все, что сжигалось на земле дотла.

7