1 апреля родилась Поликсена Сергеевна Соловьёва (1867 — 1924).

Портрет работы Н. А. Ярошенко, 1885

* * *

Спит река в бреду своих туманов,
И над ней, приплыв издалека,
Словно рати двух враждебных станов,
Разорвавшись, встали облака.

Птица вдруг проплакала ночная,
И опять все тихо и темно.
Спит земля, но спит не отдыхая…
Я иду и думаю — одно.

И, моим смущенным мыслям вторя,
Тихо бредит спящая река,
А в небесном сумрачном просторе,
Побледнев, застыли облака.

1905

Городская весна

С. Соловьеву

Жарко. Пыльные бульвары.
Лимонад. Влюбленных пары.
Дети, тачки и песок.
Голубей глухие стоны,
Липы, солнце, перезвоны,
Одуванчика глазок.
Гимназистка, гимназистик.
Он кладет ей в книгу листик.
Бантик снят с ее косы.
«Хронология, законы…» —
«У кузена нашей бонны
Так закручены усы!»
Вот студент. Он из «идейных»,
С ним две барышни «кисейных».
По песку рисует зонт.
«Декадентов не читаю». —
«Что вы! Я предпочитаю
Старым их». — «Ах, да! Бальмонт!..»
Мамка юная с солдатом,
Страстью вешнею объятым.
«Местом я не дорожу:
Откормила — и прощайте!» —
«Феня, вы не забывайте:
Я ведь скоро отслужу».
А кругом и шум и говор.
Из окошка чей-то повар
Глянул в белом колпаке.
По камням, средь дымной пыли
С ревом мчат автомобили
Модных барынь налегке.
Душно. Где-то даль синеет,
Где-то вешний воздух млеет,
Где-то лес поет, зовет,
Обновленный и влюбленный…
Тарахтит извозчик сонный.
«Стой! Направо у ворот».

Старые письма

Бумаги бледные листы
И черные слова,
Как позабытые кресты
И мертвая трава.
Мне страшно, страшно их раскрыть,
Как земляную грудь
С истлевшим кладом вдруг разрыть
И дерзко заглянуть.
Вся боль и сладость горьких дней
Заглянет мне в лицо,
Сжимая сердце все сильней,
Как темное кольцо.
И вновь дыханьем пряных трав
И вянущих цветов
Любовь повеет мне, восстав
Из позабытых слов.
Но жизнь уводит к новым дням,
Зовет грядущий страх.
Я торжествующим огням
Отдам любимый прах.

Петербург

«Быть Петербурху пусту»
Евдокия

Мне снятся жуткие провалы
Зажатых камнями дворов,
И черно-дымные каналы,
И дымы низких облаков.

Молчат широкие ступени,
Молчат угрюмые дворцы,
Лишь всхлипывает дождь осенний,
Слезясь на скользкие торцы.

На площадях пустынно-гулких
Погас огней янтарный ряд,
Безмолвны щели-переулки,
Безогнен окон мертвый взгляд.

И ветер панихиду стонет
По скатам крыш, средь черных труб,
И мгла осенняя хоронит,
Омыв дождями, тяжкий труп.

О, город крови и мучений,
Преступных и великих дел!
Незабываемых видений
Твой зодчий дал тебе удел.

О, город страшный и любимый!
Мне душу пьют твой мрак и тишь.
Проклятьем женщины томимый,
Ты умер?.. Нет, не умер, — спишь.

И снится: кто-то невысокий,
В плаще, с кудрявой головой,
Проходит грустный, одинокий,
И шепчет сладостные строки
Над молчаливою Невой.

И верю я, что смерть безвластна
И нет бесславного конца,
Что Он проходит не напрасно
И что сильнее злобы страстной
Благословение певца.

<1919>

157