4 февраля родился Жак Превер (1900 — 1977).

Китобойный промысел

— В море пора! Пора уже в море! —
Разгневанно говорил отец
Сыну Просперу, а тот и не думал вставать, подлец. —
В море пора! Пора уже в море!
А ты тут лежишь как мертвец.
Почему?
— А почему я должен охотиться
На беднягу, который не сделал мне ничего плохого?
Если тебе так хочется,
Сам и иди, отец,
А я никуда не пойду — дома и так хорошо нам
с бедной матушкой
И кузеном Гастоном.
И вот отец в китобойной шлюпке в море выходит, он негодует,
А море бушует…
Море, тяжелое, как свинец,
Сын, досматривающий сон,
Кит, разъяренный вконец,
И кузен Гастон, опрокинувший — вот шельмец! —
Миску, а в ней бульон.
Так и было: волны, не знающие угомона,
Миска наваристого бульона
И Проспер, наконец проснувшийся: — Вот ведь горе!
И чего, — говорит, — не пошел я в море?
И чего, — говорит, — на меня накатило?
Вот поймал бы кита,
И тогда бы его мне на ужин хватило.
И тут открывается дверь, и в потоках воды — красота! —
Появляется кит,
Вернее, отец, на спине волочащий кита.
Он бросает добычу на стол: чудный кит с голубыми глазами —
Посмотрите сами!
— А теперь, —
Говорит, отдуваясь, отец, — разделайте эту тушу да побыстрей:
Я голодный, как зверь!
Тогда Проспер встает у дверей
И глядит в упор на отца, глядит без конца в упор
В его голубые глаза, голубые, живые, точь-в-точь такие,
Какими были глаза кита до недавних пор.
— А почему я должен кромсать беднягу, который не сделал мне ничего плохого?
Ешьте сами!
И нож на землю бросает.
Тут кит оживает, хватает нож и бросается на отца,
И протыкает его, и нарезает большими кусками.
А кузен Гастон восклицает. — Ой-ой!
Словно поймали бабочку и проткнули ее иглой.
И вот перед нами
Проспер — он извещает о похоронах всю округу,
Мать — она носит траур по бедняге-супругу,
И кит — со слезами в очах он созерцает пришедший в упадок семейный очаг
И внезапно горланит как с перепугу:
— И что мне пришло на ум — убивать таких идиотов!
Теперь мне не будет прохода от мотоботов
Да и все семейство мое попадет в беду!..
И, нервно смеясь,
Он шлепает прямо к двери,
Бросая вдове на ходу:
— Мадам, если кто-нибудь спросит меня, не сочтите за труд,
Скажите:
Кит вышел на пару минут,
Мол, ждите, присядьте,
В ногах правды нет,
Он скоро вернется — буквально через пятнадцать лет…

<1946>

Перевод М. Д. Яснова

Тайная вечеря

Сидят за столом
Ничего не едят
Они не в своей тарелке
И тарелки взлетают над их головами
И освящают их посиделки.

<1946>

Перевод М. Д. Яснова

Королёк

На платье молния меня сожгла дотла
и тело как гроза ударила в глаза
и озарилась полночь
и стала ночь светла
И платье на паркет скользнуло с плеч твоих
едва-едва шурша
не громче кожуры сбегающей с ножа
Как был он тих
стук легких пуговиц что зернышек нежней
Пурпурный
королек
огонь твоих грудей
он на моей
ладони линию судьбы опять прожег
Пурпурный
королек
Во мраке уголек

<1951>

Перевод М. Д. Яснова

Потушите свет!

В своём гнезде над воротами
Две ласточки ночью глядят на Луну.
Две ласточки вертят головками,
Слушая тишину.
А ночь такая бессонная,
А Луна такая огромная.
Не спят её обитатели,
Не спят на Луне селениты.
Снежный человечек
Прибежал, запыхавшись,
И в ворота Луны
Стал стучаться сердито.
«Потушите свет!
Потушите свет!
На площади Виктуар
Целуются двое!
Их могут увидеть.
Потушите свет!
И оставьте, пожалуйста, их в покое.
Я брёл наугад,
И случайно наткнулся на них,
И мимо прошёл, ничего не сказав.
У него — чуть заметно дрожали ресницы,
У неё — как два огненных камня были глаза».
В своём гнезде над воротами
Две ласточки ночью глядят на Луну.
Две ласточки вертят головками
Слушая тишину.

Перевод М. П. Кудинова

Страница поэзии

Два и два — четыре,
четыре и четыре — восемь,
восемь и восемь — шестнадцать…
«Повторите», — говорит учитель.
Два и два — четыре,
четыре и четыре — восемь,
восемь и восемь — шестнадцать.
А в это время по небу
птица-лира летела, и вот
ребёнок её увидел,
ребёнок её услышал,
ребёнок её зовёт:
«Птица,
спаси меня, птица,
поиграй со мной!»
И тогда
птица к нему спустилась,
и началась игра.
Два и два — четыре…
«Повторите», — говорит учитель.
Но ребёнок занят игрою,
с ребёнком птица играет…
Четыре и четыре — восемь,
восемь и восемь — шестнадцать,
шестнадцать и шестнадцать — сколько,
сколько в сумме они составляют?
Шестнадцать и шестнадцать в сумме
ничего не дают, и особенно
тридцать два не дают эти числа…
И что же? Они исчезают.
А ребёнок запрятал птицу
в парту,
и дети слышат
песенку птицы,
все дети
музыку слышат, и вот
восемь и восемь уходят,
четыре и четыре уходят,
два плюс два вслед за ними
удаляются в свой черёд,
и один плюс один (из которых
теперь не получается два)
один за другим убраться
успевают едва-едва.
И птица-лира играет,
ребёнок поёт,
а учитель
кричит: «Перестаньте,
перестаньте валять дурака!»
Все дети слушают музыку,
рушатся стены класса,
в песок превращаются стёкла,
сделанные из песка,
и чернила становятся снова
ручьём, и ручей струится,
превращаются парты в деревья,
и становится ручка с пером
птицей.

Перевод М. П. Кудинова

49