Стихотворение дня

поэтический календарь

Андрей Рымша

15 мая (5 мая по старому стилю) 1581 года в городе Остроге Иваном Фёдоровым был напечатан календарь. В этой двухстраничной листовке каждому месяцу было посвящено двустишие, сочиненное белорусским поэтом Андреем Рымшей (ок. 1550 — после 1595). В каком-то смысле Хронологию можно считать первыми стихами на кириллице (на старобелорусском языке), вышедшими в печати отдельным изданием.

Хронология

Кото’рого ся м[есе]ца што за стары’хъ вековъ дЪ’ело коро’ткое описа’нїе

М[есе]ца сентебра, погебреиску елю’ль, про’сто вре’сень.

Двадъцать четве’ртого дня м[есе]ца сенътебра’
доро’бленъ еросоли’мъ, ста’лася ре’чъ добра’.

М[есе]ца октоврїа, погебре’иску тышри, про’сто паздерникъ.

Арха з но’имъ на горе ста’нула на суши,
другїи пото’пъ не бу’дет, та’къ намъ пи’смо туши.
Октоврїя 17 дня.

М[есе]ца ноемврїя, погебреиску маргеоусамъ, просто грудень.

Жидомъ с[вя]то оуста’вилъ тутъ ц[а]рь еровоа’мъ,
мы о свои не дба’емъ, не велми жъ добро намъ.
Ное’мврїя 15 дня.

М[есе]ца декаврїа, погебре’иску хашлеу, просто просинецъ.

В томъ м[есе]цы і[су]с х[ристо]с народи’лся намъ,
не хто иныи, тот изба’вилъ д[у]ши наши самъ.
Декаврїя 25 дня.

М[есе]ца генуара, погебрейску тебет, просто стычень.

[Ч]ужозе’мъскїе мудръцы х[рист]а привита’ли,
зла’то, ла’данъ и ми’ру, яко па’ну, дали.
Генуара 6 дня.

М[есе]ца февраля, погебреиску себат, просто лютыи.

Смотри’, якъ то голубка ноаху служи’ла,
мы’ о б[ог]а не дба’емъ, только бъ злость плужила.
Февраля 18 дня.

М[есе]ца марта, погебреиску адаръ, просто марецъ.

Въ томъ месецы г[оспод]а жиды крижова’ли,
собЪ лихо, намъ добро тымъ паномъ з[ъ]еднали.
Марта 25 дня.

М[есе]ца априля, погебреиску нисан, просто кветень.

Жи’дове сухо прошли’ чирвоное море,
корми’лъ ихъ б[ог]ъ напущи*, не было имъ горе.
Априля 14 дня.

М[есе]ца мая, погебреиску ія’ръ, просто ма’и.

Но’и а’рху готуетъ божимъ повеле’нїемъ,
абы въ пото’пъ не зги’нулъ зъ своим поколеньемъ.
Мая 10 дня.

М[есе]ца ію’ня, погебреиску сыванъ, просто чы’рвецъ.

Оужо во’ды въсих то’пятъ, ноах въ кора’бль вошо’лъ.
Зна’ть, ижъ б[о]гу кланялъся, прото ласку знашо’лъ.
Ію’ня 27 дня.

М[есе]ца ію’ля, погебреиску тамус, просто липецъ.

Моисїи поби’лъ табли’цы зъ приказа’ньем б[о]жимъ,
а мы’ грешим, што часокъ, ни ся страхом трвожим.
Ію’ля 17 дня.

М[есе]ца а’вгуста, погебреиску аовъ либо авъ, просто серпень.

Въ то’мъ месецы ааро’нъ оумеръ, б[о]жїи ере’и,
того собЪ наприкла’дъ ты’, попе, завжды меи.
Августа 1 дня.

Друковано 5 дня ма’я, року 1581, въ острозе. Писа’нье андре’я рымшы.

Источник: Запаско А. П. Художественное наследие Ивана Федорова. Львов, 1974. Комментарии О. Лицкевича.

Названия «Хронология» в оригинале нет.

[Ч]ужоземъскїе — дефект оригинала. Есть неверное прочтение «Ужо земъскїе» — но тогда было бы «Оужо».

М[есе]ца — в этом слове (в оригинале под титлом) буквы в квадратных скобках расшифровываются по образцу тех строк стихотворения, где слово «месеца» без титла.

И[су]с — а не И[ису]с; иначе не соблюдается 13-сложник.

Апострофом обозначены ударения, расставленные в тексте автором. Они представляют филологический интерес (например, аналогичное современному белорусскому произношение «стары’х»).

«Напущи» — возможен раздельный вариант «на пущи».

27

Эдвард Лир

12 мая родился Эдвард Лир (1812 — 1888), создатель жанра лимериков и основоположник «поэзии бессмыслицы».

edward-lear

Лимерики

c рисунками Э. Лира

* * *

Жил-был старичок у причала,
Которого жизнь удручала.
Ему дали салату
И сыграли сонату,
И немного ему полегчало.

lir-djena-v-korobke

* * *

Жил на свете разумный супруг,
Запиравший супругу в сундук.
На ее возражения
Мягко, без раздражения
Говорил он: «Пожалте в сундук!»

Перевод Г. М. Кружкова

* * *

Длинноносый старик из Литвы
Говорил: «Если скажете вы,
Что мой нос длинноват,
В чем же я виноват –
Ведь не я так считаю, а вы!»

lir-deva-na-lire

* * *

Вечноюная леди из Тира
Пыль сметала метелкою с лиры
И при этом от скуки
Просто райские звуки
Извлекать научилась из лиры.

Перевод М. И. Фрейдкина

Дядя Арли

Помню, помню дядю Арли
С голубым сачком из марли:
Образ долговяз и худ,
На носу сверчок зеленый,
Взгляд печально-отрешенный —
Словно знак определенный,
Что ему ботинки жмут.

С пылкой юности, бывало,
По холмам Тинискурала
Он бродил в закатный час,
Воздевая руки страстно,
Распевая громогласно:
«Солнце, солнце, ты прекрасно!
Не скрывайся прочь от нас!»

Точно древний персианин,
Он скитался, дик и странен,
Изнывая от тоски:
Грохоча и завывая,
Знания распространяя
И — попутно — продавая
От мигрени порошки.

Как-то, на тропе случайной,
Он нашел билет трамвайный,
Подобрать его хотел:
Вдруг из зарослей бурьяна
Словно месяц из тумана,
Выскочил Сверчок нежданно
И на нос к нему взлетел!

Укрепился — и ни с места,
Только свиристит с насеста
Днем и ночью: я, мол, тут!
Песенке Сверчка внимая,
Дядя шел не уставая,
Даже как бы забывая,
Что ему ботинки жмут.

И дошел он, в самом деле,
До Скалистой Цитадели,
Там, под дубом вековым,
Он скончал свой подвиг тайный:
И его билет трамвайный,
И Сверчок необычайный
Только там расстались с ним.

Так он умер, дядя Арли,
С голубым сачком из марли,
Где обрыв над бездной крут;
Там его и закопали
И на камне написали,
Что ему ботинки жали,
Но теперь уже не жмут.

Перевод Г. М. Кружкова

60

Николай Заболоцкий

7 мая родился Николай Алексеевич Заболоцкий (1903 — 1958).

Лесное озеро

Опять мне блеснула, окована сном,
Хрустальная чаша во мраке лесном.

Сквозь битвы деревьев и волчьи сраженья,
Где пьют насекомые сок из растенья,
Где буйствуют стебли и стонут цветы,
Где хищными тварями правит природа,
Пробрался к тебе я и замер у входа,
Раздвинув руками сухие кусты.
В венце из кувшинок, в уборе осок,
В сухом ожерелье растительных дудок
Лежал целомудренной влаги кусок,
Убежище рыб и пристанище уток.
Но странно, как тихо и важно кругом!
Откуда в трущобах такое величье?
Зачем не беснуется полчище птичье,
Но спит, убаюкано сладостным сном?
Один лишь кулик на судьбу негодует
И в дудку растенья бессмысленно дует.

И озеро в тихом вечернем огне
Лежит в глубине, неподвижно сияя,
И сосны, как свечи, стоят в вышине,
Смыкаясь рядами от края до края.
Бездонная чаша прозрачной воды
Сияла и мыслила мыслью отдельной,
Так око больного в тоске беспредельной
При первом сиянье вечерней звезды,
Уже не сочувствуя телу больному,
Горит, устремленное к небу ночному.
И толпы животных и диких зверей,
Просунув сквозь елки рогатые лица,
К источнику правды, к купели своей
Склонились воды животворной напиться.

1938

* * *

Я трогал листы эвкалипта
И твёрдые перья агавы,
Мне пели вечернюю песню
Аджарии сладкие травы.
Магнолия в белом уборе
Склоняла туманное тело,
И синее-синее море
У берега бешено пело.

Но в яростном блеске природы
Мне снились московские рощи,
Где синее небо бледнее,
Растенья скромнее и проще.
Где нежная иволга стонет
Над светлым видением луга,
Где взоры печальные клонит
Моя дорогая подруга.

И вздрогнуло сердце от боли,
И светлые слёзы печали
Упали на чаши растений,
Где белые птицы кричали.
А в небе, седые от пыли,
Стояли камфарные лавры
И в бледные трубы трубили,
И в медные били литавры.

1947

Воспоминание

Наступили месяцы дремоты…
То ли жизнь, действительно, прошла,
То ль она, закончив все работы,
Поздней гостьей села у стола.

Хочет пить — не нравятся ей вина,
Хочет есть — кусок не лезет в рот.
Слушает, как шепчется рябина,
Как щегол за окнами поет.

Он поет о той стране далекой,
Где едва заметен сквозь пургу
Бугорок могилы одинокой
В белом кристаллическом снегу.

Там в ответ не шепчется береза,
Корневищем вправленная в лед.
Там над нею в обруче мороза
Месяц окровавленный плывет.

1952

Ласточка

Славно ласточка щебечет,
Ловко крыльями стрижет,
Всем ветрам она перечит,
Но и силы бережет.
Реет верхом, реет низом,
Догоняет комара
И в избушке под карнизом
Отдыхает до утра.

Удивлен ее повадкой,
Устремляюсь я в зенит,
И душа моя касаткой
В отдаленный край летит.
Реет, плачет, словно птица,
В заколдованном краю,
Слабым клювиком стучится
В душу бедную твою.

Но душа твоя угасла,
На дверях висит замок.
Догорело в лампе масло,
И не светит фитилек.
Горько ласточка рыдает
И не знает, как помочь,
И с кладбища улетает
В заколдованную ночь.

1958

44