18 марта родился Стефан Малларме (1842 — 1898). Мы хотим предложить вашему вниманию два его поздних стихотворения «Brise marine» и «Les fleurs» в переводах Ольги Александровны Седаковой и Романа Михайловича Дубровкина.

Морской бриз

Печальна плоть, увы, и книги надоели.
Бежать, бежать! туда, где птицы опьянели
От пены и небес, от пены в небесах!
Ни старые сады в сверкающих зрачках
Уже не сдержат дух, взалкавший океана,
Ни милой лампы круг – о ночи! – свет, желанный
Рабочей белизне нетронутых листов,
Ни молодая мать с младенцем у сосцов.
Уеду! Пироскаф, гонец твоей свободы,
Отчаливает в даль неслыханной природы.

И, множеством надежд разбитая Тоска,
Ты веришь все еще в последний взмах платка!
А мачты, может быть, взыскующие бури, –
С тех самых кораблей, потерянных в лазури
Без мачт, без мачт, без всех блаженных островов…
Но сердце, вслушайся в напевы моряков!

Перевод О. Седаковой

Ветер с моря

Давно прочитаны все книги, плоть томится.
Бежать! Я слышу гул: за птицей рвется птица
В морскую ширь, пьяна от брызг и высоты.
Ничто, ни белизной хранимые листы,
Ни лампа над столом в безлюдье ночи черной
Мне сердца не вернут из синевы просторной,
Ни ты, старинный сад, затерянный в зрачках,
Ни девочка-жена с ребенком на руках,
Прощайте! Стимер мой встает под ветер свежий,
Он экзотических достигнет побережий.

О скука под пятой безжалостной мечты,
В прощальный взмах платка, как прежде, веришь ты,
А мачты все скрипят и жадно шторма просят,
Обломками в морях потом их волны носят,
Без мачт, без мачт! вдали от щедрых островков…
Но вслушайся, душа, в напевы моряков!

Перевод Р. Дубровкина

Цветы

Из лавины лазури и золота, в час
Начинанья, из первого снега созвездья
Ты ваяла огромные чаши, трудясь
Для земли, еще чистой от зла и возмездья,

Гладиолус, который, как лебедь, парит,
Лавр божественных духов, избравших изгнанье,
Пурпур – перст серафима и девственный стыд,
Как смущенье аврор и лозы вызреванье,

Гиацинты и мирты, усладу веков,
И подобную плоти жены беспощадной
Розу, Иродиаду в волненье садов,
Ту, в ком кровь поднимается в ревности жадной!

Ты творила рыдающей лилии цвет,
Белизну, пересекшую вздохи марины
Надо всей синевой, к горизонту, на свет
Опечаленный лунный, на плач соловьиный!

Славословье в кимвалах, осанна кадил,
Госпожа, славословье в саду наших лимбов!
Эхо к небу восходит, к вечерне светил,
Восхищению зренья, свечению нимбов!

О великая Мать, эти чаши твои
В лоне сильном и трепетном ты создавала
Для поэта, просящего о забытьи,
Бальзамической смерти живые фиалы!

Перевод О. Седаковой

Цветы

Из вековых лавин лазурного стекла,
И млечности снегов, и ночи звездно-лунной
Ты чаши в первый день творенья извлекла,
Святые для земли нетронутой и юной.

И гладиолусы лебяжьего пруда,
И лавр гонимых душ, больных непоправимо,
Цветок примятых зорь, пунцовых от стыда,
Под благодатною стопою херувима,

И мирт, и гиацинт в блестящих лепестках,
И розу нежную, как женственное тело,
В Иродиадиных пылающих шелках,
Где кровь жестокая победно загустела!

Нагую лилию ты подарила нам,
И белизна ее церковно-восковая
Плывет по медленно вздыхающим волнам
К мечтательной луне и плачет, уплывая.

На систрах мы тебе осанну возгласим,
Окурим ладаном, дымящимся в кадиле,
Мадонна, благостный восторг неугасим,
Садами праведных мы душу усладили.

Праматерь, на твоей взросли они груди!
Бальзамов будущих стекло разбей, разбрызни
И благовонную погибель приведи
Поэту, чахлому от затхлой этой жизни.

Перевод Р. Дубровкина

110