25 ноября 1918 года родилась Наталья Павловна Бурова. Погибла 24 марта 1979 года при невыясненных обстоятельствах под Ташкентом.

Семиречье

От родины моей далеко города,
И за ночь не дойти до Кара-Кола,
И надвое долину расколола
Цветной полоской горная вода,
Урча в каменьях вымытых и голых.
С хребта горы стекают родники.
Ветвистые кустарники колючи
Под тенью мимолетной тучи.
Как будто бы смешные двойники,
Ползут холмы на ветреные кручи.
Давно ль по вечерам смотрела на закат
В зубчатый край померкнувшей долины,
Лепила птиц из желтоватой глины,
А если год был травами богат,
То колыхались сочные низины.
Когда-то пил мой дедушка кумыс
От черной крутобедрой кобылицы,
И тень большой раскрылившейся птицы
Броском к земле проваливалась вниз,
Чтобы опять, высматривая, взвиться.

От родины моей далеко города,
Там хлесткие дожди и паводок обилен,
А по ночам осматривает филин
Жующие под звездами стада,
И камень опрокинутый намылен
Водой, не высыхая никогда.
И каждый день казался мне новей.
И было много незнакомых звуков,
А дедушка казался мне сильней
Привидевшихся в снах богатырей, —
Он брал в карманы сладости для внуков
И бил кнутом плечистых сыновей.
Я помню, приходил к прибрежному оврагу
Безносый человек с огромной бородой
И наклонялся тихо над водой,
Ладонями разбрызгивая влагу, —
Однообразной, быстрой чередой
Шагали дни, не прибавляя шагу.

От родины моей далеко города,
И старый дом дождями искалечен,
И даже дед, большой, широкоплечий,
Лежит в могиле долгие года,
И даже стих, наверное, не вечен.

* * *

Не увижу я больше Сурх-оби,
Тополек у реки не пригну.
И раскатистым выхлопом дроби
Куропаток уже не спугну.

Не промокнуть мне в ливне до нитки.
И упрямую прядь не смахнуть,
Чтоб биноклем жилые кибитки
Прямо к самым глазам притянуть.

Не сидеть у костров экспедиций,
Дымный чай из кумганов не пить.
И завидным спокойствием птицы
Долголетья себе не купить.

Не во всякой любви безрассудство, —
Человеческий разум упрям.
Не умрет благодарное чувство
К переполненным солнцем краям.

* * *

Тоненькая девочка из детства,
Что так строго смотришь на меня?
Привыкают женщины глядеться
В зеркало перед началом дня.

Дорого даются откровенья,
И не все значения чисты, —
Но вовек не оборвутся звенья
С радостью врождённой правоты.

Иногда я становлюсь тобою,
Тополиный пух, смеясь, ловлю,
Камушки коричневые мою,
Звёздочку прищуриться молю.

Мы с тобой — единое. Я знаю,
Ты исчезнешь в миг один со мной.
И порой тебя я заклинаю,
Чтобы не шептала за спиной.

Сколько ты напутала мне в жизни,
За меня слова произнося!..
В дерзкой вере, словно в героизме,
Сила сердца проступает вся.

Пусть сложилась жизнь не так, как надо,
И порою душит тишина, —
Нет во мне скептического яда,
И мечта по-прежнему нужна.

По ночам немыслимое снится:
Синий снег, багровый плюш вершин…
И всегда лицо твоё дымится
В зеркале — сквозь сеть моих морщин.

* * *

Далеко-далеко за горами — Талас,
Он бежит, по пути всё с собой забирая…
Я была танцовщица и множество раз
Танцевала на глиняной крыше сарая.

С этой крыши смотреть — мир не слишком велик,
И спуститься в него — ни малейшего риска!
В тёмном марте, в часы разговоров и книг,
Он был полон дождя и кошачьего писка.

Не пошла б — не узнала молчания гор,
Не узнала на вкус родниковые воды
Там, где чёрные зевы покинутых нор
И следы от зверей неизвестной породы.

Всё приходит с годами: родится родник,
Успокоится речка, что раньше рычала.
Не пошла б, не узнала, что мир так велик,
Что ему не найти ни конца, ни начала.

51