Сегодня день рождения у Владимира Борисовича Микушевича.

Пётр

В Гефсиманском саду постарели маслины от слёз.
В эту длинную ночь разучились деревья молиться
Посторонних обнюхать костёр норовил, словно пёс,
Он осматривал двор, он заглядывал пристально в лица.
Домочадцы и чернь городская толпились кругом,
Горький дым по привычке глотали, не чувствуя вкуса.
Грелся Пётр у костра, не решаясь подумать о том,
Что за дверью тяжёлой допрашивают Иисуса.
В Галилейское море корабль уходил поутру.
Сорок дней перед этим учитель постился в пустыне.
«Много рыбы в сетях, — на закате сказал он Петру, —
Будешь вместе со мною ловить человеков отныне».
Много рыбы в сетях. Так зачем же три года подряд
Раздаваться в ушах продолжает заветное слово?
Почему-то ночами усталые плечи болят,
Словно давит на них непомерная тяжесть улова.
Облизнулся костёр, наглотавшись ночной темноты.
Брызнул голос в лицо ненавистными бликами света:
«А скажи-ка, приятель, на этой неделе не ты
Приходил в синагогу с прельстителем из Назарета?»
Разрастается смерть за воротами тенью креста.
Приближается срок. Миллионы гвоздей наготове.
«Я не знаю его», — наконец, произносят уста.
И слова на устах запекаются каплями крови.
«Я не знаю его», — про себя повторяют и вслух,
Испугавшись непрошенной, неотвратимой свободы.
И в холодной вселенной кричит ежегодно петух,
И кровавые слёзы текут, как весенние воды.

1965

Из сонетов к Татьяне

Во сне цветок тебе срываю синий
И желтый с ним, а желтому заря
Сопутствует в разгаре января,
Хвост расцветив сполохами павлиний

На ледяном стекле благодаря
Игре лучей в пересеченье линий,
И весело среди скитов и скиний
Взлетающим с колен календаря,

Где снегири, синицы, свиристели
И ангелы, и мы по временам
На святки; так весь век с Татьяной нам

Не ворожить, нет, жить, пока недели
Не вырастут в года, где тесно снам;
Кому корпеть, а нам копить капели.

17 января 2003, Москва

21