28 июня родилась Ирина Игоревна Ковалёва (1961 — 2007).

* * *

Первую тысячу лет я буду слушать сакс,
Ехать в машине, июнь, закат в зеленом огне,
Или — май, сирень, окно, открытое в сад,
И ветер шевелит занавески в окне.

Шум высоких берез и сосен пасмурным днем,
Белый шиповник, и дуб, и жасмин, и клен…
Первую тысячу лет — я догадаюсь потом
И побегу, как к морю с поезда, — даже в шторм.

В Средиземном — в Эгейском — в августе — звон планет,
По созвездию плещется в каждой волне…
Первую тысячу лет, в каяке, завернувшись в брезент,
Между Критом и Наксосом буду плыть на спине.

Лето 2003

* * *

Какая дивная устроена обитель
для нашей юности — она всегда жива.
Немыслимых садов нечастый посетитель,
в незапертую дверь вхожу без волшебства,

И там всегда горит любви укус пчелиный,
и оттого светло, как северной весной.
И полый ствол поет одним дыханьем длинным,
и падают слова, как ливень льет, — стеной.

2005

* * *

Марине Георгадзе

Так вот и было. Любила тебя?
— В этом ли дело? —
Бездну в лице твоем, взгляд отводя,
Видеть умела.

Свет был большой обитаемый дом.
Белые своды.
Можно войти и вернуться потом —
Сколько свободы.

Ставнями забраны окна, а вход —
Вход заколочен.
Был и у нас свой Тринадцатый год.
Пропуск просрочен.

Мокрой щекой к ледовитой стене —
В самом ли деле
Бальные шорохи чудятся мне,
Дальние трели?

Сыплет нарядный пушистый снежок,
Ставит кавычки.
Выпал из пальцев пустой коробок.
Кончились спички.

2006

* * *

Холодная весна сверкает и гремит.
Холодная весна — твой первый день рожденья.
Безлиственный пейзаж, похожий на Аид,
Но только солнце есть и слышно птичье пенье.

Ты первая прошла в прозрачные врата.
Еще колышутся несомкнутые створы,
И что-то видно там — то будто темнота,
А то как будто свет — как в поезде, в котором

Куда-то прибыли. Пустой ночной перрон.
Со сна не разобрать ни надписи проплывшей,
Ни что там рявкает в вокзальный микрофон
Надсадный женский бас — усталый и простывший.

И душно наверху. И дует из окна.
И хочется домой — иль ехать степью темной
Вперед или назад. Огромная луна —
Нет, это бьет в лицо фонарь пристанционный.

Проснуться бы теперь и знать, что это сон,
Что лето впереди, и мы с тобой поедем
На море Белое! На Тихий Океан!
И хлебом не накрыт твой с водкою стакан,
А просто не допит, и нет конца беседе.

Декабрь 2006

18