Вчера скончался Анджей Вайда.

Циприан Норвид (1821-1883)

В альбом

Как в старину, опившись мандрагоры,
Сходили в Лету сонные менады,
Как мудрый Дант по следу Пифагора, –
Я побывал там… Я замкнул плеяду.

Доказывать? губить тома и годы?..
Всё уже мысли и перо бесплодней;
Я утомился! Я хочу на воды!
Не время говорить о Преисподней.

Куда-то ехать в интересе жадном,
Смотреть до боли, жить в едином вздохе.
Как в коробе грибы в лесу прохладном,
Мешать века, народы и эпохи!..

Жить здесь и там; потом, тогда и ныне;
В забвенье укрываться от возврата, –
А не вертеться ободом в машине,
Не вспоминать, что был в Аду когда-то!..

Ты спросишь, что там? При подобном риске
Кого сумел из близких повстречать я?
– Там нет ни братьев, ни друзей, ни близких,
Там упражненья над сердцами братьев!..

Там чувств не знают – только их пружины,
Сводящие запутанные счеты;
Там рычаги заржавленной машины
Исправно совершают обороты.

Там целей нет, во всем царит рутина.
Там нет веков – годам не знают цену.
Там каждый час с усердием кретина
Тупым гвоздем проламывают стену.

Порожняком, не ведая истоков,
Хлыстом судьбы гонимые однако,
Часы в столпотворении жестоком
Текут без цифры, имени и знака!

Ты скажешь: вечность сослепу таранят
Года, минуты – в поисках победы, –
Но каждый миг самим собою занят
И катится по собственному следу…

Как будто пульс Иронии затронет
Тебя, и вдруг постигнешь безупречно,
Что ни один тебя не перегонит,
Не вызвонит, вызванивая вечно!

И вся машина в скрежете и стуке –
Трагедия без реплик и актеров,
Как месиво отчаянья и скуки,
Как музыка, взыскующая хоров;

И спазмами на горле стынут руки,
Как будто бьешься средь морской пучины.
Но спазмами бесчинства – а не муки –
Которому не выискать причины.

Такая проба и такая мера!
Твоя цена – в твоем истлевшем теле.
Душа стоит нагая, как химера,
И сразу видишь, кто ты в самом деле.

И кто б ты ни был – в том ли, в этом веке,
Под чьим гербом ни довелось родиться, –
Ты видишь, как растут на человеке
Вериги тона, стиля и традиций…

Горишь, как щепка, на смолистом сколе,
Золою изошел наполовину.
Горишь, не зная, обретешь ли волю
Или затронет пламя сердцевину.

Сгоришь ли весь, до основанья, разом,
На подать ветру? – или из-под пепла
Заполыхает радужным алмазом
Твоя победа, что в огне окрепла!..

Но так писать – мучительные роды.
Рука дрожит, и мысли безысходней.
Я утомился… Я хочу на воды.
Не время говорить о Преисподней.

Сесть на коня с каким-нибудь верзилой,
С кем прежде люди дела не имели,
Чтоб он молчал, как памятник унылый,
И памятником был на самом деле!

По бесконечной выехать дороге
Веков и стран… по улицам Вселенной,
И – в стременах вытягивая ноги,
Глядеть на небо в поволоке пенной!..

Перевод А. П. Цветкова