Сегодня день рождения Владимира Владимировича Маяковского (1893 — 1930).

Гуляем

Вот Ваня
с няней.
Няня
гуляет с Ваней.
Вот дома,
а вот прохожие.
Прохожие и дома,
ни на кого не похожие.
Вот будка
красноармейца.
У красноармейца
ружье имеется.
Они храбрые.
Дело их —
защищать
и маленьких
и больших.

Это —
Московский Совет,
Сюда
дяди
приходят чуть свет.
Сидит дядя,
в бумагу глядя.
Заботятся
дяди эти
о том,
чтоб счастливо
жили дети.

Вот
кот.
Раз шесть
моет лапкой
на морде шерсть.
Все
с уважением
относятся к коту
за то, что кот
любит чистоту.

Это —
собачка.
Запачканы лапки
и хвост запачкан.
Собака
бывает разная.
Эта собака
нехорошая,
грязная.

Это — церковь,
божий храм,
сюда
старухи
приходят по утрам.
Сделали картинку,
назвали — «бог»
и ждут,
чтоб этот бог помог.
Глупые тоже —
картинка им
никак не поможет.

Это — дом комсомольцев.
Они — умные:
никогда не молятся.
Когда подрастете,
станете с усами,
на бога не надейтесь,
работайте сами.

Это — буржуй.
На пузо глядь.
Его занятие —
есть и гулять.
От жиру —
как мяч тугой.
Любит,
чтоб за него
работал другой.
Он
ничего не умеет,
и воробей
его умнее.

Это —
рабочий.
Рабочий — тот,
кто работать охочий.
Всё на свете
сделано им.
Подрастешь —
будь таким.

Телега,
лошадь
и мужик рядом.
Этого мужика
уважать надо.
Ты
краюху
в рот берешь,
а мужик
для краюхи
сеял рожь.

Эта дама —
чужая мама.
Ничего не делая,
сидит,
от пудры белая.
Она — бездельница.
У этой дамы
не язык,
а мельница.

А няня работает —
водит ребят.
Ребята
няню
очень теребят.
У няни моей
платок из ситца.
К няне
надо
хорошо относиться.

1925

Мускул свой,
‎дыхание
‎и тело
тренируй с пользой
‎для военного дела

Никто не спорит:
летом
каждому
нужен спорт.
Но какой?
Зря помахивать
гирей и рукой?
Нет!
Не это!
С пользой проведи сегодняшнее лето.
Рубаху
в четыре пота промочив,
гол
загоняй
и ногой и лбом,
чтоб в будущем
бросать
разрывные мячи
в ответ
на град
белогвардейских бомб.
Нечего
мускулы
зря нагонять,
не нам
растить
«мужчин в соку».
Учись
вскочить
на лету на коня,
с плеча
учись
рубить на скаку.
Дача.
Комсомолки.
Сорок по Цельсию.
Стреляют
глазками
усастых проныр.
Комсомолка,
лучше
из нагана целься.
И думай:
перед тобой
лорды и паны.
Жир
нарастает
тяжел и широк
на пышном лоне
канцелярского брюшка.
Служащий,
довольно.
Временный жирок
скидывай
в стрелковых кружках.
Знай
и французский
и английский бокс,
но не для того,
чтоб скулу
сворачивать вбок,
а для того,
чтоб, не боясь
ни штыков, ни пуль,
одному
обезоружить
целый патруль.
Если
любишь велосипед —
тоже
нечего
зря сопеть.
Помни,
на колесах
лучше, чем пеший,
доставишь в штаб
боевые депеши.
Развивай
дыханье,
мускулы,
тело
не для того,
чтоб зря
наращивать бицепс,
а чтоб крепить
оборону
и военное дело,
чтоб лучше
с белым биться.

1927

Сегодня день рождения у Александра Николаевича Климова (Южина).

Камень

1

Художник правдиво напишет предмет,
Каким его видит, совсем нестяжатель,
В нём к вещему миру насилия нет,
Но мне неприятны резец и ваятель.
И мне ненавистно вторжение в плоть
Прибрежного камня, пускай, неживую:
Убийство, от целого часть отколоть,
Он целен, и я неделим существую.
Нагретого бока привычно тепло,
Я чувствую мглы под кустами прохладу,
Не ведая, сколько воды утекло,
На спину вола или камня присяду.

На взвозе колеблются струи жары,
Дырявые вётлы трясёт, как мажару,
Приплюснуты дымкой неверной бугры,
И некто липучий ползёт по загару.
Ваяет природа, ваяет вода,
И ветры, как пемза, поверхность шлифуют,
И в трещины входят зимой холода,
И солнце вживляется в ткань неживую.
Нет, Августа сущность в себя не вместит,
В лавровом обличье немая несхожесть,
Хоть лысиной явной блеснёт диорит,
Но Рим не воскреснет, но всё же и всё же…
Приветствую август, хотя бы за то,
Что он небожественный, неизваянный,
Что дождички капают сквозь решето
Медовых и яблочных, всё ж Богоданных.
А много ли их — всё одно умирать,
По вере воздастся, но всё же поверьте:
Отрадней прибрежному камню лежать —
О жизни не знать и не ведать о смерти.

2

Темно, в ночное небо посмотри,
Ты вечности в своём раздумье равен,
Что снится камню этому внутри
Себя, чем занят этот камень?

Звезда и атом, мерно электрон
Вращается вкруг солнца, без наитий,
Всё так легко, что ты уже внедрён
В подспудный круг вершащихся событий.

Неизречимый мир — там всё с нуля:
Незримая энергия движенья,
Там вихри, напряжения, поля,
Инерция плюс сила притяженья.

Нет, пустота в нём вовсе не пуста,
В нём мрак — не мрак, в нём светоч излучений,
Нежней пыльцы дробимость вещества,
Подвижный ряд мгновенных изменений.

Его шлифуют ветры и вода,
Он огрубел и почернел от горя,
В его морщинах жили холода,
Он знает зной, он помнит рокот моря.

И вот на перепутье трёх дорог
В полях глухому путнику не слышен…
В нём все живёт, всё движется, лишь Бог
Застыл над ним, как камень, неподвижен.